После нас – хоть потоп: почему Лакшми Митталу выгодно оставить после себя «выжженное поле»

«Ну, не шмогла я…»

Вчера, 29 октября, на официальном сайте АМТ появилось информационное сообщение, в котором наряду с дежурными словами соболезнований и осторожными намеками на компенсации семьям погибших шахтеров, компания практически открыто заявила, что за все годы своего присутствия в нашей стране делала всё для обеспечения безопасности, да вот только природа сильнее, и трагедий в шахтах избежать невозможно.

   - ArcelorMittal владеет этими рудниками в Казахстане с 1995 года. К сожалению, их эксплуатация сопряжена с высоким риском безопасности из-за их сложной геологии, что привело к ряду несчастных случаев со смертельным исходом за последние два года.

Мало утешает тот факт, что компания приложила значительные усилия, которые с 2020 года были ещё более усилены, для улучшения показателей безопасности на предприятиях «АрселорМиттал Темиртау».

Также АМТ сообщает, что на протяжении нескольких месяцев шли переговоры о передаче права собственности «АрселорМиттал Темиртау» правительству РК, а «на прошлой неделе, перед этой трагической аварией подписано принципиальное соглашение.

   - Наконец, эта трагическая авария служит напоминанием о том, что какую бы хорошую работу мы ни проделали для повышения безопасности в группе, ещё многое предстоит сделать. У нас нет большего приоритета, - на довольно странной ноте завершалось сообщение компании.

Невольно приходит на ум старый анекдот про клячу на скачках, которая уговорила игрока сделать ставку на неё, а, упав на старте, объяснила поверившему в неё мужику: «Ну, не шмогла я, не шмогла…».

Под знаком оптимизации

Что именно «многое» собирается сделать АМТ перед уходом, - для меня лично является загадкой. На протяжении многих лет занимаясь шахтерской темой и сделав множество интервью как с экспертами в этой сфере, так и с простыми шахтерами, знаю: всё, что можно было сделать для «развала» системы безопасности, доставшейся Митталу в наследство от СССР, он сделал - под предлогом благих намерений «оптимизации».

Из 15 шахт Карагандинского угольного бассейна, доставшихся ему «в нагрузку» к Темиртауской магнитке, он «оптимизировал» семь. Причём, как утверждают ветераны угольной промышленности, они могли бы до сих пор давать стране уголь, поскольку запасы там были ещё приличные, но Митталу они были не нужны. Сопоставив расходы и доходы, он решил, что содержать так много шахт, когда для поддержания работы меткомбината достаточно того угля, что добывается на восьми, нерационально. И семь шахт буквально сровняли с землей – здания демонтировали, стволы засыпали, почву рекультивировали. Разве это не ущерб государству?

А затем год от года Миттал оптимизировал всё, что имело прямое отношение к обеспечению техники безопасности: организацию, занимавшуюся поверхностным бурением для выкачивания метана из пластов, множество научно-исследовательских организаций. В середине 2000-х сократили штатную численность горных рабочих, после чего шахтеры стали массово получать грыжи и протрузии – ведь на участках, где было положено работать пятерым, оставили троих.

Ввели «10 золотых правил» - документ, обеспечивающий систему штрафов за малейшую провинность. Вкупе с премиальной оплатой труда – за выполненный план, всё это вынудило горняков идти на смертельный риск ради заработков. Как рассказывали шахтеры, не раз им приходилось по приказу руководства отключать датчики содержания метана для того, чтобы продолжать работу и дать пресловутый план. Что касается модернизации производства, то, по словам тех же шахтеров, руководство шахт зачастую производило ИБД – красили старое оборудование и выдавали его за новое.

Не время…

Безопасность на шахтах Миттала – вообще отдельная песня. Как неоднократно заявлял в своих интервью аналитик независимых профсоюзов Павел Шумкин, плановая система в оплате труда – это механизм, который идёт вразрез с самим понятием «техника безопасности». Если заработная плата рабочего напрямую зависит от плана по добыче угля, то как можно вообще говорить о соблюдении техники безопасности?

Депутата мажилиса парламента РК, экс-директора угольного департамента АМТ Армана Калыкова, в отличие от многих, не удивил тот факт, что самая масштабная авария в плане человеческих жертв за всю историю АМТ произошла на самой образцовой их шахте.

   - Авария произошла на шахте АО «АрселорМиттал», и этим всё сказано, - заявил он.

   - То есть, сама система, сам подход к решению вопросов по технике безопасности на всех шахтах Миттала - один. А решения принимают те люди, которые сидят в головном офисе в Люксембурге и которые даже местных условий не знают. Я всегда говорил: должна быть оперативность, быстрое реагирование. Даже поисковые работы после трагедии на Костенко растянулись на три дня, потому что там не было системы позиционирования персонала и поиска пострадавших, согласно ими же принятого графика. Они обещали, что до конца 2024 года все свои шахты оборудуют системой позиционирования персонала. Но они не выполнили обещания. Всего на двух шахтах она была внедрена – на Казахстанской и Кузембаева. И эти системы разных производителей.

Что такое «система позиционирования»?

- Это цифровая система с режимом записи. Система позиционирования позволяет в реальном времени видеть, кто где находится. Представьте: в диспетчерской стоят большие мониторы, на которых видно, где находится каждый работник, какая атмосфера вокруг него, содержание газа метана, температура. Мощные серверы позволяют хранить информацию около трех, кажется, месяцев. Случилась авария, можно отмотать запись от момента взрыва, чтобы понять, кто где находился. Это бы облегчило поиск в разы.

А по графику АМТ система позиционирования персонала должна была к настоящему моменту быть внедрена на шахте им. Костенко?

- На всех шахтах она должна была быть установлена до конца 2024 года. Но эти работы – не одного дня. Должен заключаться контракт, потом выделяться финансирование, потом компании – поставщики начинают производство оборудования, потом начинается поставка, затем – монтаж. Так что, если собственник объявил, что до 2024 года оснастит все свои шахты, то сейчас уже вовсю должны идти работы. Но по факту ничего не делается. По контрактам с поставщиками мы уже работали, а потом господин Биджу Наир своим решением всё остановил. Без объяснения причин. Просто сказал: «Не время».

Дыма без огня…

Сегодня в карагандинском сегменте соцсетей активно обсуждается вопрос: может ли быть совпадением тот факт, что перед уходом Миттала из нашей страны, мы на неопределенное время потеряли шахту Казахстанская? Ведь возгорание в ней так и не удалось потушить, и горящая шахта закрыта не неопределенный срок.

Причины возгорания на шахте Костенко – тоже пока тайна. В социальных сетях распространяется видео с откровениями шахтера, избежавшего гибели, Юрия Коренькова.

- Всё было нормально по газовой обстановке, никаких намёков на газ, дым, какое-то возгорание не было, - дрожащим голосом признается он.

   - Смену ребята сдали, переговорили минуты две и ушли домой. А другие начали работать. Мы поехали на трамвае до клети. Выехали в 2.23 ночи, взрыв был в 2.35. То есть мы выезжали на клети и в этот момент был взрыв в этой лаве.

По словам шахтера, ничего не предвещало беду за полчаса до трагедии.

   - Я горный мастер вентиляции и техники безопасности, я дежурил в этой лаве, никаких причин возгорания не было. Откуда это взялось никто не знает, по датчикам всё в порядке показывало, просто резко был всплеск.

Правда, в комментариях несколько пользователей соцсетей опровергают эту информацию.

Цена национализации

Мог ли такой варварский подход к работе быть осознанным со стороны олигарха Миттала? Арман Калыков не исключает такого варианта.

   - Это очень расчётливые люди, - говорит он.

   - Возможно, они специально это делали, чтобы здесь всё убить до конца. Ведь, если государство становится собственником темиртауской магнитки и шахт, то оно представляет им прямую конкуренцию в Центральной Азии. Тогда они теряют рынки сбыта в нашем регионе, а это такие страны как Узбекистан, Кыргызстан, Таджикистан, Афганистан. Возить металл с моря в Узбекистан, Афганистан невозможно. Значит, эти страны будут покупать продукцию в Казахстане. Зачем ему конкурент? Впрочем, это просто мои мысли вслух.

Ходят слухи, что у компании АМТ накопились большие долги, а склады пусты. Это правда?

- Да, по моей информации, долг перед своими подрядчиками у них огромный – почти полмиллиарда долларов. И склады начали опустошаться уже давно.

Вчера вместе с министром по ЧС Сырымом Шарипхановым вы спускались в шахту Костенко, видели всё своими глазами. С момента вашего ухода с АМТ что-то поменялось в лучшую сторону на угольном производстве? Ведь инвестор брал на себя обязательства модернизировать шахты, обеспечить должный уровень ТБ.

- Стало хуже. Например, сейчас не ведутся никакие работы по проходке, полностью всё остановлено. Что такое проходка? Они идёт впереди добычи. Если проходка не подготовит лавы, то 2024 год мы ещё, может быть, продержимся, а в 2025 году будет огромный провал по добыче. А где брать уголь для металлургического комбината? Покупать? Тогда и цена конечной продукции будет уже другая.

Что, по-вашему, нужно, чтобы привести всё это хозяйство в порядок? Вообще реально ли это?

- Конечно, реально. Но нужно время и деньги. Мой прогноз: в ближайшие 5-6 лет будет очень тяжело. Но пока ещё не совсем поздно. Пока у нас есть специалисты, которые могут поднять предприятия Миттала с колен. Поэтому я за национализацию. Считаю, никто не сможет управлять таким огромным активом – металлургический комбинат, шахты, рудники - кроме государства.

Признаться, я тоже – обеими руками «за» национализацию предприятий Миттала. Вопрос только в том, какова будет её цена. Не придется ли восстанавливать «отжатое» до упора хозяйство на деньги налогоплательщиков? Или всё же у руководства страны хватит воли и характера заставить «стального олигарха» возместить нанесённый стране урон?