Ох уж эта школа, или Почему образование вышло из моды

Вас называют создателем школ в столице – до Urban School вы открыли знаменитую РФМШ.   

- С РФМШ было проще - всё-таки это государственная организация, я не скрываю, были сложности, но зато появился хороший опыт, который помог открыть частную школу. Но она была доступна далеко не всем, поэтому появилась ещё одна – Urban. Она расположена на правом берегу, и мы думали, что учить будем детей с периферии, однако половина наших ребят приезжают на уроки с левого берега.

Девиз этой школы: помочь детям стать уверенными, независимыми и успешными. Вы искренне верите, что это возможно сделать в школе и что с этим могут справиться простые учителя?

- Верю, потому что наши учителя сами управляют школой, даже сами решают, кого брать в нашу школу, а кого нет. Они хотят работать с адекватными родителями, которые будут им помогать воспитывать детей - если они видят незаинтересованность, то отказывают. Они понимают, что школа - это трехсторонний процесс, есть учитель, ученик и родитель. Только так можно помочь детям стать уверенными, успешными и независимыми.

Что-то произошло с учителями - они не такие заинтересованные как раньше, мне кажется они перестали любить детей.

- Они 30 лет выживали и морально, и физически – зарплату им подняли недавно. До этого, чтобы заработать им приходилось брать репетиторство или дополнительные уроки – сейчас ситуация кардинально поменялась, профессия становится престижной. В хороших частных школах учителя получают от 400 до 600 тысяч тенге, есть и те, кому платят миллион.

Это положительный момент, но мы знаем, как лихорадит школу, как меняют программы - каждый новый министр проводит новые реформы.

- Есть такое, но замечу, что все эти новые министры достаточно открыты, они создают разные экспертные советы, мы в них участвуем, даём рекомендации. На хорошие идеи, кстати, они быстро реагируют. Это при том, что образование всегда было очень консервативным сектором – всегда последним реагирует на изменения и всегда отстает. К примеру, мне кажется, если бы не пандемия, школа до сих пор бы не приняла цифровизацию. Хотя в сельских школах дела так особо и не продвинулись. Я сам учился в аульной школе и понимаю, какой разный уровень городского и сельского образования.

Это понимают наверху? Сложно работать с государственным аппаратом?

- У нас нет опыта, а надо уметь разговаривать с акимами и министрами, искать к ним подходы, может быть есть специальный этикет, как надо разговаривать, чтобы твоя классная идея была им понята? Не знаю, может быть такие как я слишком долго жили в Америке и нам сложно в этом плане, но казалось, что надо просто рассказать акиму и он поймёт твою идею. Когда мы предложили уроки в онлайн режиме, кстати, задолго до пандемии, почему-то думали, что власть отреагирует адекватно. Но нас не услышали. В результате рынок нас не понял, инфраструктура была не готова - в аулах даже не было интернета. Понятно стало, что декларируется одно, а делается всё по-другому.

Вы вернулись из Америки 10 лет назад, неужели ничего не изменилось?

- К сожалению, за это время из хороших проектов в образовательной сфере страны – это только Назарбаев интеллектуальные школы и Назарбаев University и МУИТ.

Не зря говорят, что за последние 30 лет в Казахстане больше мечетей построили, чем школ?

- Почему вы смотрите на мечеть как на место, где нужно только молиться? Исторически у нас мечети были местом знаний – там люди учились. Посмотрите, что происходит в Европе - церкви пустуют, в них открывают математические и шахматные клубы. В Казахстане огромные мечети, почему бы свободное пространство в них не использовать для того, чтобы волонтеры проводили кружки для нуждающихся по математике, логике или изучать английский? Мне кажется, это было бы классно.

А вы в курсе, что отношение к религии в обществе неоднозначное – сейчас бурно обсуждается вопрос хиджаба на школьницах?

- С одной стороны это искусственно созданная проблема, с другой - у некоторых людей действительно сильная неприязнь к исламу. Мы думаем, что мы такие цивилизованные и крутые, но, если дошли до дискриминации религии, которая всегда была важной составляющей культурно-исторического наследия казахского народа, могу предположить, что это кому-то выгодно.

Кому это может быть выгодно?

- Я не знаю точно, кому это выгодно, но знаю, что из мусульман в современном мире сделали группу людей, на которых очень легко повесить ярлыки – их очень легко назвать радикалами. А речь идёт о верующих гражданах, значит обвинить их может только суд – по крайней мере так должно быть в демократической стране. Когда у меня спрашивают о платках, всегда говорю, почему мы должны это запрещать? Если конституция гарантирует среднее образование, а осознанный ребёнок надел школьную форму и платок - почему он не может ходить в школу?

Понятно, что дети не готовы решать вопрос своей религиозной принадлежности – это прерогатива родителей, но лишать девочек из-за платка права на образование – это опасно. Этот ребенок потом столкнётся с финансовыми, психологическими и другими проблемами… Кто вырастет из такого ребенка? Это будет точно беспредел. Мы можем усугубить ситуацию.

Я не понимаю, почему девочка может прийти в школу с зелёными волосами, а в платке нет.

- Девочка с зелёными волосами представляет не религию, а идеологию и мировоззрение. Замечу, именно светские школы в основном настроены против религии, у Франции в этом плане большой исторический опыт. Но у них запрещено демонстрировать религиозные символы только в государственных школах, а частные школы у них очень разные.

Но мы же исторически мусульмане, от себя ведь не убежишь?

- Я думаю, что нельзя детей дискриминировать по религиозным признакам – не исключено в будущем, что чем больше у нас будет мусульман, тем меньше будет образованных, а это может стать в долгосрочной перспективе катастрофой. И мы тогда точно, не то что от светских – от многих стран отстанем.

Вы сказали, что одно из достижений в независимом Казахстане - это Назарбаев школы и Назарбаев университет, как думаете, почему к ним народ негативно относится?

- В основном это связано с деньгами, понятно, что эти объекты финансируются хорошо и каким-то группам людей это не нравится.  Но я думаю, что много сил и средств ушло на то, чтобы учились дети из разных сегментов нашего общества - из аулов и городов. Если бы не было этих школ по международным программам образования за рубежом учились бы дети только богатых.

Вам не кажется, что у нас уже культ НИШ создан, а в идеале все школы такими должны быть.

- Да, все школы должны быть на уровне НИШ, но это не означает, что теперь НИШ надо опускать до уровня всех школ, надо наоборот все школы поднимать к их уровню. Сразу невозможно это сделать – давайте посмотрим, что будет, когда построят 369 комфортных школ – надеюсь их отдадут под управление профессионалов.

Профессионалы – это те, кого воспитали и выучили по программе «Болашак»?

- Я сам не учился по «Болашаку» - выиграл университетский грант, но у меня всегда рядом были болашакеры - это очень грамотные ребята. Многие учились за рубежом и некоторые остались там, многие работают в наших школах и университетах. В самом начале у них был импульс идти на госслужбу, но они очень мешали агашкам, у которых всё было уже поставлено. У них была мотивация за ошибки болашаковцев быстро на место поставить. Их унижали, говорили, что они сосунки и гарвардские мальчики. Сейчас некоторые болашаковцы уже сами стали агашками, кто-то - классным бизнесменом, они зарабатывают на инновационных идеях и стартапах.

То есть по-вашему болашаковцы не смогли в какой-то момент показать характер, что им помешало?

- Казахская культура, то что мы уважаем старших, из-за уважения к старшим терпим их косяки, это и тормознуло болашакеров. Если бы они вели себя как младотюрки, было бы гораздо больше прогресса, сейчас я вижу такое поведение у ребят младше 30, которые никуда не уезжают, но они не будут терпеть издевательств - это жесткие ребята. Это новое поколение они просто, если что, снесут всех в свободной конкуренции. Когда они говорят равноправие, равенство полов, свободные рынки, они реально это имеют в виду, а ни что-то другое.

Получается, что болашакеров отправили учиться – они вернулись управлять страной, а им не дали?

- Им не дали, но они и не были готовы. Управлять страной это не только образование - нужен эмоциональный интеллект и стратегическое мышление. Каждый должен делать то, что он хочет, если у него есть такое желание работать в правительстве, пусть поработает - все каналы должны быть открыты. Везде должен быть баланс. Когда мы открываем новые школы, у нас не собираются все опытные и взрослые или молодые и креативные, у нас собирается микс - я стараюсь, чтобы эта школа была максимально похожа на общество, в котором мы живем. Потому что школа - это зеркало этого общества. Дети должны привыкать жить с такими разными людьми. Там должен быть пенсионер, вчерашний студент, учитель из аула, учитель из Нью-Йорка - должна быть эта гармония.

Почему падает интерес к образованию?

- Да, у нас очень серьезная проблема, сами родители пропустили возможность получить образование и перестали верить в его необходимость. А кто-то не увидел прямой эффект от своего диплома. Это разочарование переносится детям – они думают, зачем учиться, если не заработаешь.  Вот это паразитарная идея - её надо убрать из системы, а тем людям, которые реально хорошо учатся в школах или университетах, надо просто помочь, открыть возможности, а другие должны это видеть.

Мы говорим о городских ребятах – у них всё-таки есть выбор и возможности. А как учат в аулах?

- В аулах очень тяжелая ситуация, потому что не хватает учителей-предметников - физиков, математиков. В городской школе 17-18 предметов – где взять столько преподавателей в селе? Решение придумать сложно, но нельзя не учитывать особенности жизни в ауле. Нужна программа реалистичная, знаем же, что в селе иногда даже медсестру найти сложно. Нужно думать и решать - возможны программы с использованием технологичных решений или использование летних каникул. В нашей стране есть кому это сделать – есть педагоги и родители, которые подхватывают инновации, которые открыты к новым идеям. И согласитесь, изменения у нас всё-таки происходят - все меняется и люди, и идеи.

Идеи и предложения президента Токаева оптимизм внушают?

- Мне нравится его политика - он даёт возможность молодым людям продвигать свои идеи, но этого мало, молодым нужно помогать. У них мало опыта, и этим пользуется старшее поколение, которое держится за власть. Если Токаев будет помогать молодежи становиться такими же профессионалами, как он, то в этой стране все будет нормально, но если будет относиться ревностно и не даст возможности развивать лидерство, то будет очень тяжело. Любая ситуация требует грамотного решения и управления.

Интервью Габита Бекахметова записала главный редактор Ulysmedia.kz Самал Ибраева, смотрите полную версию на нашем YouTube-канале.