«Шахты – второй фронт»: почему в казахстанских штольнях погибают люди

Инженер, член Международной ассоциации горняков мира Павел Шумкин рассказывает, что выработки Карагандинского бассейна уникальны, при этом, ранее никому неизвестный иностранный инвестор Лакшми Миттал, приобрел их практически за бесценок. 

«Шахты Караганды уникальные – здесь добывают уголь высокого качества. Кузбасс, Украина близко не стоят. На карагандинском угле топят доменные печи, плавят железо и сталь. Фактически Миттал получил за бесценок комбинат. Пришел Лакшми Миттал и шахты стали вторым фронтом. Наши горняки сейчас находятся в таком состоянии, зная, что каждый раз отправляясь в забой, могут не вернуться».

Труд шахтеров без преувеличения один из самых опасных, а потому требует законодательной защиты, в этом уверен инженер. Сейчас горняки выходят на пенсию как все в 63 года. До этого возраста большинство подземщиков попросту не доживают. Счет погибших идет на сотни, ежегодно эти списки пополняются. Тысячи остались калеками, инвалидами – так называемые «регрессники».

«Кто такие шахтеры? У нас – это камикадзе. По совокупности тяжести, вредности, опасности, времени, проведенном под землей, в тяжелейших условиях – это одна из самых опасных профессий. Они таскают металл, находятся в сероводороде, метане, воде. Не могут убежать никуда, ни от воды, ни от газа. И на Абайской тоже не убежали. Снова. Потому что бежать там некуда. Почему до сих пор штольни в таком состоянии, что оттуда не возвращаются? Почему практически ежегодно именно горняков погибает намного больше, чем работников любой другой профессии? Это вопрос ко всем нашим чиновникам, к Митталу».

 «НАПОРОЛСЯ НА ЛОХОВ»

По мнению Павла Шумкина, иностранный владелец и не рассчитывал на перспективу, потому как не особо верил в долгосрочную независимость страны. Именно поэтому новые шахты так и не открыли, да и старые в порядок не привели.

«Думаю, он в нашу независимость не сильно верил. Вероятно, был уверен, что мы недолго будем суверенны. Китай или Россия, или к кому-нибудь еще примкнем. И надо хватать пока теплое. Поэтому никакие новые выработки он и не собирался открывать. И не открыл. Это же большие вложения, работа на перспективу. А он ни на какую перспективу и не рассчитывал. Поэтому хапал сколько мог. Здесь и сейчас, пока есть такая возможность. А его все вполне устраивает. Никаких денег не вложил, берет вершки, а корешки оставил нам - аварии, погибших ребят, газ, убитые шахты».

На карагандинских штольнях до сих пор применяют опасные технологии добычи угля. Что иностранного владельца, видимо, не особо беспокоит. Во всяком случае, все обещания об улучшении условий работы угольщиков, а также об устранении нарушений техники безопасности не выполнены...

«Это все чушь, ложь, лицемерие и разговоры для публики. Обман. Предполагаю, конечно, Миттал не верил своему счастью. Когда ему подвалила такая удача - месторождение вместе с заводом. Он писал, что «Темиртау – жемчужина моей империи». Настолько рад был, что на таких лохов напоролся. После нас он в Мексике покупал шахты, но его оттуда выгнали. Потом в Америке».

...как и не выполнены заверения Миттала об открытии новых шахт.

«А ведь он говорил об этом лет десять назад. Новые, по современным стандартам, широкие, с пластиковыми окнами. Но он этого не делает. Ни одного горизонта нет. А в старые выработки новое оборудование ставить нельзя».

НОВОЕ + СТАРОЕ

Десятки лет работы в сфере угледобычи позволяют утверждать карагандинцу – современную технику в эти шахты устанавливать ни в коем случае нельзя. Потому что «стволы старые, а выработки задавлены».

«Нельзя. Оборудование не войдет туда. Даже если предположим, разберут, внесут, установят – шахта взорвется в первый же день. Это я вам заявляю, как инженер с подземным стажем в 22 года. Наши сосуды, выработки все старые. Не выдержат. При существующей системе вентиляции - это невозможно».

Шахтер убежден, чтобы понять в каких опасных условиях работают угольщики, чиновникам надо хотя бы раз спуститься во все шахты.

«Не с кресел своих смотреть и читать, что там происходит, а приехать и спуститься по клети под землю. На сотни метров вниз. Им может разрешат, но сейчас там стоят шлагбаумы. Туда крайне редко пускают журналистов. Говорят - земли Миттала».

«ЗЕМЛИ МИТТАЛА»

Павел Шумкин свидетельствует – все шахты огорожены, ждать улучшения условий работники уже не надеются, а случаи выхода газа на Абайской ранее уже были.

«Поставил шлагбаумы и делает все, что хочет. Больше двадцати лет работает здесь, сколько ребят наших похоронил. И наврядли будет улучшение. Никакой стратегии, а зачем ему? Трудно представляю внезапное желание облегчить жизнь шахтерам. Горняки говорят, месяца два назад газ уже выпрыгивал и об этом знали. Чего ждали? Трагедии? Случилась».

Пример - Тентекская шахта, одна из крупнейших в карагандинском угольном бассейне. Что происходит по ту сторону шлагбаума и в каких условиях трудятся рабочие, незвестно.

«К ней никого не пускают, тем более СМИ. Не дай бог. Так и говорят, проходить нельзя - это земли Миттала. Повторяю, это земли Миттала: тут земли Миттала, там земли Миттала. А где же наша казахстанская земля? Конечно, многие не согласны, но ничего сделать не могут. А все дело в том, что это наша, казахстанская земля! Он что купил эту землю в Шахтинске? Нет конечно, такого нет».

ЗЕМЛЯ КАЗАХСТАНСКАЯ. «АБСОЛЮТНО ТОЧНО»

Земля, на которой расположены шахты – государственные, а потому, в том числе, ни о каких улучшениях условий речь не идет, считает Павел Шумкин.

«Иногда пишут в интернете, что он же якобы собственник. Какая глупость. Во-первых, никакая это не собственность. Вся земля, где шахты расположены – это казахстанская земля. Разделение не произошло, потому что это сложные процедуры, на которые Казахстан не пошел, а Митталу тем более это не надо».

 - Вы имеете ввиду, т.к. эти земли не принадлежат ему юридически, поэтому он ничего нового на них не создает? 

«Абсолютно точно».

КАК ЗАРУБЕЖОМ

В начале 1990-х Павел Шумкин в составе делегации посетил добывающие регионы США. После были поездки на предприятия Германии. Белоснежное двухэтажное здание американской шахты удивило гостей из Казахстана чистотой, современным оборудованием. 28 человек инженерно-технического состава и 600 рабочих обеспечивали добычу порядка 4 млн тонн ежегодно. В то время Тентекская шахта, с 600 инженерами и 4200 рабочими, давала около миллиона.

«Производительность в шахтах США намного больше. Почему такая большая разница? 28 человек профессионального менеджмента и 600 человек сотрудников смогли обеспечить настолько высокую производительность».

При этом владелец земли, где расположена американская шахта, выращивал на участке капусту. 

 «Американские шахтеры сказали - земли не наши, на них выращивают капусту. Владелец разрешил добывать. Но если просядет земля или еще что-то, нам выставят очень большой счет».

«ГОСУДАРСТВО В ГОСУДАРСТВЕ»

Павел Шумкин задается вопросом, почему в Казахстане ситуация другая: земля огорожена, хотя на ней, теоретически, тоже можно что-то выращивать.

«Миттал Стилл - это государство в государстве. Огородил землю, которая не его –  подъехать близко нельзя. Почему ему можно делать все, что хочется и все что вздумается?»

Как отмечает шахтер, иностранные коллеги очень удивляются размерам зарплат, условиям труда казахстанских горняков, а также отсутствием договора с компанией. Который у них составляет порядка 300 страниц, на каждого. В нем прописаны все условия, а также выплаты на случаи потери здоровья либо смерти. При том, что зарубежом не знают, что такое планы, а казахстанские шахтеры «работают по плану». При его выполнении, щедрость хозяина шахты выражается премиальными в 15-30% от оклада.

 «600 долларов зарплата, с планом будет на 15-30 выше. Не 600, а 800 долларов, к примеру. 200 долларов. А это разница в Абае, в Шахтинске, в Караганде. И он будет лезть в погоне за выполнением плана, за премией. И они лезут. Любой работник с поверхности полезет под землю на сотни метров вниз. Старушки на базаре за 500 тенге в день стоят и в жару, и в снег. За 200 долларов шахтер, конечно, пойдет».

По мнению Павла Шумкина, ежемесячный план - это преступление, а установлен он с согласия профсоюзов. 

«Преступление хозяина шахты, директоров, инженеров. Всех, кто позволил в таких условиях ставить планы. В погоне за выполенением которого, в сотнях метров под землей, где давление и газ, рабочий ежедневно вдвойне, втройне рискует жизнью. Все с попустительства профсоюзов».

ПРОФСОЮЗЫ и ХОЗЯИН ЛАВКИ

Впрочем, некогда сильные и уважаемые шахтерские профобъединения ныне выполняют роль ширмы, убежден горняк. Потому как документы, с указанием пределов добычи, ими подписаны.

«Профсоюзы утратили свою силу. Вся их работа – отметить день шахтера, помочь с похоронами погибших и подарить детям кульки на Новый год. Они со всем согласны, декоративны. Не могут защитить ребят, хлопнуть кулаком по столу. Сказать – так нельзя. Нельзя ежегодно хоронить шахтеров, работать в таких условиях. Сам-то хозяин лавки находится в Лондоне. Не в Абае, не в Темиртау, не в Шахтинске, на которых склотил свое состояние. Это же всем известно. Он приехал? Нет. Его тут нет. И не будет. Он не приезжает в таких случаях». 

«Я утверждаю, как гражданин страны, отчего так получается? Где профсоюзы? Они защищают наших шахтеров? А кто-то их защищает, просит за наших ребят? Наверное, кто-то просит. Даже не знаю таких. А если и есть, кому кто что скажет, к кому придет? Его на территорию шахты не пустят. Аким области? Он сам опускается в шахту, чтобы прекратить в забастовку своих же рабочих, своих жителей. Зачем?»

НАЦИОНАЛЬНОЕ САМОУНИЖЕНИЕ: НИКТО НИЧЕГО НЕ МОЖЕТ СДЕЛАТЬ

По мнению Павла Шумкина, предприниматель должен сам договариваться со своими рабочими - это и есть рыночные отношения.

«Собственник сам должен разбираться со своим рабочими. Они справедливо требуют свое. Договариваются. Зачем вы входите. Поэтому просить, умолять это наше национальное самоунижение. Что мы носимся так? Никто ничего сделать не может с иностранным инвестором».

Как отмечает шахтер, сам владелец ничего не знает о казахстанских забоях и ему это «неинтересно», а горняки– это «рабская сила».

«Что этот Миттал? Живет заграницей. Ничего не знает про наши шахты. Это мы, кто оставил там свое здоровье, годы под землей - мы знаем. У нас более 500 человек инженерного состава на шахтах, просто надсмотрщики. Следят, выполнен план или нет. Шахтеры – не рабочие, шахтеры - рабская сила.  Такая общая социально- психологическая атмосфера. Что можно сделать, чтобы ситуация изменилась?»

По воспоминаниям Павла Шумкина, лет десять назад, во время приезда Миттала в Караганду он видел состояние шахт. Тогда и пообещал открыть новые разрезы. Правда обещание свое не сдержал - новых шахт нет до сих пор. Как и нет особых изменений в условиях работы на старых.

«Вот такое отношение его к нам, отношение к работникам».

«БОЛЬШОЙ ПОЗОР»

По мнению Павла Шумкина, то положение, в котором оказался известный некогда процветающий шахтерский край – одна большая трагедия.

«Беда в Абае – одна из многих. Когда это изменится и сколько еще должно погибнуть наших ребят, чтобы кто-то что-то сделал. Кто, кому это надо? Акиму области? Оно ему надо? Почему он не объявил день траура? В Абае погибло 6 человек – это что, мало? Россия по населению больше нас раз в 10 примерно, Китай еще больше. Если бы у соседей 60 человек или в Китае 600 человек погибли, они объявили бы траур. Почему у нас нет? В трауре Абай - это его сыновья, Карагандинская область – шахтерский регион. У нас не так много населения, чтобы шесть горняков, погибших под землей было мало. И не объявили траур, когда 40 погибало».

«Кому это надо? Если чиновникам не надо, Митталу тем более. В 2016 году в четырех шахтах одновременно прошла большая стачка. Горняки взывали, просили о помощи: сделайте что-нибудь, в таких условиях невозможно работать. А шахты - это градообразующие предприятия в регионе. Сколько должно погибнуть ребят, чтобы кардинально что-то изменить? Чиновники могут говорить все, что угодно. Ничего не делается по факту».

Как отмечает Павел Шумкин, ситуация на бывшем предприятии «Караганда-уголь» - большой позор.

«С Митталом - большой позор всем нашим. Предпринимателям, чиновникам, министерству, всем. Что они позволяют так относиться к себе. На нашей казахстанской земле. Позволяют убивать своих людей десятками и ничего не делают. Никто не может ничего сделать».

ЧТО ГОВОРЯТ ЮРИСТЫ

Марат Башимов, юрист, директор Экспертного института Европейского права и прав человека считает, что на таком опасном производстве как шахта, техника безопасности должны быть на первом месте.

«Кто за это ответит? Шахта «Абайская» гремела несколько лет. Деятельность приостанавливали. Арселлор Миттал всем надоел уже. Вечно что-то там происходит. Все знают, что сам Миттал разбогател на Казахстане».

Юрист приводит в пример случай в Украине.

«В Кривом Роге была похожая ситуация. Украинский президент рявкнул - инвестор порядка $2 млрд отдал на создание условий. Извините, у нас 2 млрд у него никто и не просит, но хотя бы несколько миллионов долларов на улучшение условий выдели».

«Все знают об этом. А тут инвестор элементарно не улучшает условия труда шахтерам, как дает обещания. Говорит, что улучшит условия, обеспечит безопасность и опять одно и то же. Проверки были. Министр Юрий Ильин тоже сказал, что нарушения были, прикрывали деятельность».

По мнению Марат Башимова, раз приостанавливали работу предприятий, значит были вопросы технического порядка, техконтроля.

«Могли быть и такие проблемы. Предполагаю - либо не исправили, либо были факты коррупции. Это надо выяснять. Юридический вопрос - откуда жертвы? Все знают, что это опасное производство, техника безопасности - главное на шахтах».

Эксперт приводит в пример зарубежные страны, где инвестор оплатил бы большую сумму, за подобные неоднократные аварии.

«Все знают, на самом деле, Миттал из числа разбогатевших людей, именно разбогатевших, на чем? На Казахстане. Это шахты Караганды приносят баснословную прибыль. Но дело в чем, во всем цивилизованном мире, за такое, с него бы в три шкуры содрали, за безопасность людей и технику безопасности. Потому как право на жизнь, право на здоровье во всем мире стоят на первом месте».

Как отмечает Марат Башимов, горняки – люди трудолюбивые и никто работать не отказывается, а раз производство опасное, значит работников необходимо защитить законодательно.

«Караганда - шахтерский край, у них нет выбора, они идут туда работать. Работают династиями, поколениями. Никто же не против там работать, никто не отказывается, там люди живут трудолюбивые. Но в таких условиях они будут бояться идти в шахты, если оттуда не возвращаются. Никто не хочет умирать, не хочет идти на смерть, чтобы семьи оставались без отцов. Люди просят соцгарантии, соцпакет- требования справедливые. Есть ли страховка? Вопросы, которые задают Митталу – справедливые».

Защитой, контролем за соблюдение техники безопасности в том числе должны заниматься профсоюзы, в этом уверен Марат Башимов.

 «Проблемы с Арселлор Миттал постоянно всплывают, все знают, что там проблемы есть. Где профсоюзы? Абайская шахта уже гремела, это не первый случай. Потому как требования по соблюдению тех безопасности, улучшению условий труда, в любом государстве стоят на первом месте. Попробуй где-то в Англии, где он живет, или в Европе такое сделал. Но там он такое не сделает. Этими вопросами задается каждый шахтер», - резюмирует эксперт.

Для того, чтобы понять, какой контроль и какую работу проводят профсоюзы для обеспечения безопасности шахтеров редакция Ulysmedia.kz связалась с профсозом горняков Караганды, где нам сказали, что у них нет времени отвечать на вопросы, и собственно «Не до вас и не до ваших вопросов». Для прояснения ситуации мы направили официальный запрос в минтруда и минэнергетики. 

Когда на шахтах карагандинского угольного бассейна все-таки улучшат условия труда, пока неизвестно. Как и неизвестно то, кто ответит за очередную аварию, унесшую жизни шести горняков. На данный момент шахта Абайская закрыта.