Белые пятна в новейшей истории: почему власть решила забыть расстрел в Жанаозене

Забастовка началась летом, что заставило нефтяников выйти на акцию протеста?

- В апреле 700 рабочих компании Ерсай вышли на забастовку и заявили о дискриминации в оплате труда по сравнению с иностранными сотрудниками. Они возмутились тем, что иностранцы за один и тот же труд им платили намного меньше. Тогда в Мангистау действовал коэффициент 1,8 к зарплате и ещё премия за хорошую работу. Но, несмотря на это, заработная плата сокращалась и люди возмутились. Сначала нефтяники собрались в Актау и потребовали привести в порядок тарифную сетку. Их поддержала юрист Наталья Соколова и возглавила профсоюз.

Кто тогда возглавлял «КазМунайГаз» и кто должен был разобраться в ситуации?

   - Вся система подчинялась Кулибаеву, который до этого продал «МангистауМунайгаз» и заработал сотни миллионов долларов. Это не могло не возмутить нефтяников, они понимали, что приносят основной доход стране, а хозяева в лице иностранных компаний сокращают возможности всего Казахстана. Пока работала канадская компания, проблем не возникало, но когда они ушли по неизвестной мне причине и пришли китайцы, начались конфликты. 

Почему казахам стали меньше платить, неужели Назарбаев об этом не знал?

   - Это была политика казахского руководства, которое считало, что не нужно платить большие деньги нашим работягам, - они и так много зарабатывают по сравнению с учителями и врачами. По договору получалось, что компанией один год управляет казахская сторона, а на следующий - китайский директор. А триггером конфликта стал приказ китайского директора - не давать автобусы на отправку рабочих на месторождение. Это послужило спичкой, которая зажгла забастовку. Начался скандал – нефтяники отправились к управлению полиции, потребовали соблюдать их права, но Соколову арестовывают на 8 суток, срок истёк – её не выпустили, возбудили уголовное дело и в результате посадили на 6 лет.  Из-за этой несправедливости вслед за Ерсаем поднялся «КаражанбасМунайГаз» и присоединился «ОзенМунайГаз». Это, несмотря на то, что зарплаты там были выше, чем у всех. 

А сколько получали нефтяники тогда?

   - Когда я был в Жанаозене, специально спрашивал: у кого-то было 160, у кого-то 170, у кого-то 200-250000 тысяч тенге, 300 тоже было, но людям перестали выплачивать премии, они узнали, что им неправильно выплачивают тариф, который был введён приказом премьер-министра. Когда в ноябре приехала комиссия министерства соцзащиты, выяснилось, что эти коэффициенты нефтяникам выплачивают исходя не из средней, а из минимальной оплаты труда. То есть не доплачивали каждому по 15-18 тысяч. 

Когда комиссия сравнила ведомости и квитки, выяснилось, что заработная плата на руки была в два раза меньше. Рассказывали, что дочь одного из нефтяников поступала в университет и попросила справку о зарплате отца, в ней было тоже указано больше в два раза. Эта справка, кстати, тоже сыграла свою роль.

Когда стало понятно, что всё может закончиться плохо?

   - Обстановка накалилась в июле - Наталья Шагареева облила себя бензином, когда пришли ее арестовывать. К забастовщикам приехали омоновцы, стали переворачивать котлы с едой и бить всех дубинками. Нефтяники пришли в отделение полиции, но их задержали. Кончилось тем, что весь Жанаозен поддержал забастовку. Вначале были экономические требования, потом постепенно стали появляться и политические. Люди требовали, чтобы приехал Назарбаев и навёл порядок. 

А он был занят, судя по его мемуарам, его в этот момент захватила личная жизнь.

   - Жанаозенцы пошли в офис «Нур Отана». Вопрос был один: вы - правящая партия, почему вы молчите, ничего не делаете, не вмешиваетесь – разберитесь. Но партия отмолчалась. Потом на площадь пришли аким области Кушербаев и замглавы «ОзенМунайГаза», они предупредили, что если нефтяники в течение семи дней не вернутся на работу, то будут уволены. Они не искали компромисс, просто поставили людей перед фактом и припугнули статьями уголовного кодекса. Ситуация накалялась несколько месяцев, о забастовке уже говорила вся страна, а власть молчала. 

Согласитесь, и сейчас, если кто-то выйдет с протестом на площадь, сразу окажется террористом или экстремистом.

   - Тогда организация акции протеста была на высоком уровне – у забастовщиков был сухой закон, они убирали площадь, держали порядок. 

У них была вера в то, что их услышат, что они добьются справедливости или бастовали от безысходности? 

   - Вначале они верили, а власть отнеслась к ним как к преступникам. Это была большая ошибка – забастовку признали незаконной, полиция проводила рейды по квартирам, пытались найти зачинщиков. Приехал журналист, написал статью, в которой указал, что Наталья – лидер. Её задержали сразу же. После этого вера в то, что руководство примет решение, разберется и создаст примирительную комиссию, иссякла.

В то время нефтяными ресурсами распоряжались свободно: захотел – купил или продал. 

   - Последнее слово всегда оставалось за Назарбаевым. Думаете, почему все договоры и сделки засекретили, почему наши суды защищали иностранных инвесторов? Потому что был секретный договор, который всё решал.

Вы думаете, что решения принимал сам Назарбаев?

   - По «Арселор Миттал» да, это его команда была. Да все наши предприятия, так или иначе, по команде Назарбаева продавались.  Что касается «ОзенМунайГаза», тогда это была 100% национальная компания, где были сильные независимые профсоюзы, вот эти профсоюзы действовали на основании договора и защищали рабочих. Но потом власть всё это поломала и уничтожила. Сделано это было сознательно, чтобы можно было спокойно продавать, передавать госсобственность в частные руки и иностранцам. Мнение трудового коллектива и коллективный договор перестали что-то значить, – всё стал решать денежный мешок, из которого платили долю Назарбаеву. Поэтому государство и оказалось на стороне работодателей. 

Почему возмущение вспыхнуло именно 16 декабря? 

   - Был праздничный день, и по заданию акимата на площади расставили юрты. Аким сказал, что если вдруг «что-то такое» будет, то он готов заплатить по два миллиона тенге. За несколько дней до этого у нефтяников, которые стояли на алане, была информация, что против них готовится провокация, но их успокоили местные власти и даже предложили одному из лидеров забастовки поехать в Астану на встречу с представителями администрации президента. Он прилетел в Астану, его встретили, посадили в огромный джип на переднее сиденье и приказали не смотреть по сторонам. 

Талгат, так звали лидера, на встрече «с важным лицом» стал объяснять, что нужно наконец-то решить вопрос, создать примирительную комиссию, объясниться с людьми. 

   - Я вас выслушал, можете идти, - отреагировало «лицо» и пообещало, что дадут знать, когда решение будет принято. 

Талгата на самолете отправляют в Актау, в Жанаозене все ждут, хотят узнать, что он привёз из Астаны, какой результат переговоров? А он сообщает: мне сказали ждать. 

То есть, к 16 декабря так ничего и не решилось.

   - Утром по команде акимата школьников вывели на площадь, организовали праздничную процессию: оглушительная музыка, всадники на конях, дети… Самое интересное, за день до этого в акимате собирали сотрудников и предупредили, чтобы всё ценное убрали из кабинетов и были готовы к беспорядкам. Приглашённым артистам тоже говорили, если что – бегите. 

Когда уже шёл концерт, на площадь пришли полицейские и окружили забастовщиков. Все, конечно, возмутились. Жанаозенцы были на грани отчаяния, многие семьи голодали. К примеру, не выдержал 8 месяцев забастовки парень Абай – наложил на себя руки, не знал, чем кормить троих детей. Горожане прорвали кольцо полицейских, кто-то поджёг автобус, злость кипела, конечно. 

Говорят, на площади были провокаторы? 

   - Были, скорее всего это акимат и организовал, были команды и до этого, я знаю, что полицейские тоже разрабатывали свой план: появился отряд арлановцев, около 100 человек вооруженных, снайперы были везде расставлены. Конечно, это всё не могло быть спонтанным. Потом на судебном процессе они давали показания и произносили одну и туже фразу: стреляли, когда на них нападали люди. 

Когда началась стрельба, сколько примерно человек было на площади?

   - Не менее 3 тысяч человек, там были школьники, – не всех увели. На суде девушка Айжан рассказала, когда в неё попала пуля, она не могла идти, лежала на земле, а мимо от пуль бежали дети. 100 военных стреляли в сторону алана, плюс еще снайпер. Ёе спасли подростки. 

По официальной версии 17 погибших, люди говорят, что их было намного больше?

   - Официально 16 человек; почему-то этой версии казахстанцы поверили, но кто заходил в морг, рассказывали, что трупы лежали друг на друге штабелями. Если верить очевидцам, они утверждают, что сначала одна комната заполнилась трупами, затем открыли вторую, а дальше стали трупы складывать на улице. Кто-то скончался в больнице.

Жанаозенцы смирились с официальными данными? Никто не протестовал и не опровергал их?

   - Есть информация о том, что была убита девочка, около 4-5 лет, всем сказали говорить, что она была ранена, пуля попала прямо в лоб, её мама кричала, огонь велся по людям, а на суде говорили, что якобы стреляли вверх, у Айжан, которая сломала ногу, убит был отец на площади, там учитель колледжа убит, который спасал детей, носил раненых, – «скорые» боялись подъезжать, но всё равно забирали раненых.

Кто всё-таки дал приказ стрелять? Кто должен был ответить? 

   - Естественно, силовые структуры, приказ отдают они. Говорили о том, что приказ стрелять никто не мог отдать кроме политического лидера. Но вряд ли Назарбаев, он бы не взял на себя такое, чтобы потом не быть проклятым. 

Если не Назарбаев, то кто?

   - Я не думаю, что кто-то мог взять на себя ответственность на областном уровне, они восемь месяцев дезинформировали центр, Назарбаеву докладывали, что решают дела, что всё в порядке. 

Тогда МВД возглавлял Касымов, акимом был Кушербаев, никто из них так и не был наказан.

   - Касымов так и говорил, если будет операция, исходя из ситуации он будет обязан дать команду стрелять. Это то же самое, что и Кантар. Если уже есть команда, а протестующих назвали бандитами или террористами, то автоматически вступают правила операции. У жанаозенцев своя версия. Они считают, что все сделали в День независимости, потому что нужно было уничтожить бухгалтерию «ОзенМунайГаза». Помните, когда стрельба началась, загорелся офис компании и была уничтожена вся бухгалтерия. По площади метались люди, а бандиты, которых заранее привезли, начали грабить город. Организаторы не могли предположить, что всплывет видеоролик и станет понятно, что стреляли не резиновыми пулями.

Почему стреляли в мирных граждан, неужели не видели, что на площади дети?

   - Это отношение к казахскому населению, – их можно бить. Силовые структуры воспитывались на этом, что должны бить собственных граждан.

Почему люди до сих пор боятся говорить о жанаозенском расстреле?

   - Они боятся, потому что всех, у кого находили фотографии или видео, задерживали и пытали. Люди понимали, что, если задержат, сделают всё, что захотят. Пошел Кенжебаев к своей дочери в роддом, – его патруль хватает, избили и бросили умирать. Старшая дочка пошла его искать, одна, не побоялась, её тоже схватили и избили. Такая хорошая семья была, а за год почти все умерли. По этому делу осудили начальника СИЗО и дали 5 лет. Как будто там не было полковников и генералов – наказали стрелочника. 

Вас самого не преследовали из-за ваших расследований?

   - Я познакомился с забастовщиками с самого начала акции протеста. Ездил в Жанаозен, фиксировал все нарушения на видео. Мне рассказывали, что обострение отношений с работодателем началось после убийства сотрудника «МунайСервис» Турбаева, который заявил, что будет создавать профсоюз. Его забили в вагончике на месторождении. Потом убивают 19-летнюю дочь Карабалаева. Девушку изнасиловали и бросили в степи, кто это сделал, полиция так и не нашла. Противостояние всё время подогревали, например, детей везут на море, а тех, чьи отцы бастуют, оставляют в городе и т.д. и т.п., неприязнь росла как на дрожжах. 

Прошло 12 лет, что изменилось? Жанаозенцы продолжают бастовать, свои претензии уже и в Астану возили, но власть по-прежнему делает вид, что не замечает эти протесты. 

   - Власти важно делать деньги на тендерах. «ОзенМунайГаз» была единой компанией, её разделили на 16-18 частей, потом какие-то части сделали частными компаниями и перевели на аутсорс, – это всё денежные моменты. 

Неужели после жанаозенских событий нельзя было это привести в порядок?

   - Сами нефтяники, которые были на забастовке, требовали: давайте поставим табло на алане, где будет написано, сколько добыто в день нефти, сколько это в долларах и тенге, сколько заработал каждый из нас за день, сколько заработала компания, какая у неё прибыль, – так делают в других странах, но у нас этого не было и, наверное, никогда не будет. Нет интереса, чтобы простой казахский народ знал: cколько у нас нефти, кто сколько зарабатывает, – это чревато для власти. По-прежнему работает назарбаевская схема

А бывший Елбасы и его помощники понимают, что кровь погибших жанаозенцев на их руках? 

   - Они всё понимают прекрасно, но живут в иллюзиях. 

В истории Казахстана несколько трагичных страниц – Желтоксан, Жанаозен, Кантар. Удалось системе сломать наш казахский дух?

Она, система, уничтожила нашу матрицу, именно дух свободы, батырства и сделала из нас население. Есть начальство, которое живёт для себя, а ты можешь состояться только в том случае, если попадёшь в их обойму. Жанаозенцы говорят, что готовы за справедливость бороться и партизанскими методами, нам навязали систему, которая крадет нефть и работает только на своё благо. 

Вы верите в это?

   - Они ребята жесткие и не будут молчать про злоупотребления руководства. Декабрь 2011-го это подтвердил, – нужно слушать народ и уметь с ним договариваться. 

Полную версию интервью Галыма Агелеуова смотрите на YouTube-канале Ulysmedia.kz.