Почему Асет Наурызбаев тендеры считает "позорными", а АЭС называет рудиментом

Зачем нам АЭС? Почему так активно продвигается эта идея в нашей стране?

- Здесь есть два аспекта. Первый – это, скорее всего, давление России. Вторая - непонимание, что атомная энергетика - тупиковая ветвь в цивилизации. Раньше она развивалась в силу того, что нужен был оружейный плутоний, а выделяющуюся при этом энергию логично было направлять на производство тепла и электричества. Но сейчас человечество изобрело более дешевые и безопасные способы, а атомная энергетика превратилась в дилижанс. То есть у людей огромный завод дилижансов и они продолжают их выпускать, несмотря на то, что – этот вариант медленный, дорогой, неэффективный и опасный. Поэтому надо сказать спасибо людям, которые создали из военного оружия какое-то мирное приспособление, но тем не менее, я считаю, что сейчас уже атомная энергетика - это ненужный рудимент холодной войны.

Что вы можете сказать про интерес Казахстана к РосАтому и интерес самого РосАтома к строительству АЭС в Казахстане.

- Конечно, у России есть рычаги для того, чтобы занять приоритетные позиции, тем более после января. Хочу напомнить про норму «рахмета» в 10%, то это уже 10 млрд долларов, а это очень большая премия, чтобы проигнорировать. Поэтому есть мощные силы, которые заинтересованы станцию построить, даже если говорить не о «рахметах», а просто о прибыли строительных компаний. Даже если всё пройдет честно, всё равно она будет порядка миллиарда долларов. И эта сумма будет выплачена из наших с вами карманов. Сейчас мы ждём большой скачок потребления, но пока не знаем, как будем покрывать дефицит. И если мы не выстроим рыночную экономику, то будем всё время в положении догоняющего, потому что система, которая не имеет сигналов рынка, она получает сигналы по голове.

Европа кажется проигрывает в борьбе за строительство АЭС?

- Сигналы с рынка на самом деле формируются достаточно тонкими инструментами, Западная Европа разработала эти инструменты, у них колоссальный опыт работы, разных энергосистем в едином рынке, они развивают рынки очень активно, у них есть чему поучиться и есть что взять в качестве модели, и мы могли бы спокойно развивать нашу энергетику по европейской модели. Мы могли бы взять лучшие практики, эта работа уже сделана за нас, за огромные деньги, нам не нужно снова тратиться. Мы же не изобретаем свой айфон? Нужно научиться пользоваться тем, что придумали до нас.

Это сложно? Вы думаете правительство Смаилова потянет такую перестройку?

- Минэнерго осознает, что мы находимся в совершенно критической ситуации по электроэнергетике, к примеру, майнеры - для любой энергосистемы огромное счастье, потому что их в любой момент можно отключить. Они, конечно, потеряют деньги, но у них не застынет металл, не будет производственных катастроф, как в большой металлургии. А мы начали их шельмовать, думаю, здесь есть какая-то политическая составляющая. Хотя, с точки зрения техники, с ними надо договариваться. Мы должны с нашими партнерами по центрально-азиатскому кольцу запускать единые рынки, но не допускать того, что произошло недавно, когда свет выключили в трех странах. Так не должно быть, и, если Узбекистан получил тяжелую аварию, она должна оставаться в Узбекистане. Если мы получили тяжелую аварию, она должна оставаться у нас.

АЭС – это, прежде всего страх. Вы его считаете оправданным?

- Когда произошла авария на Три-Майл-Айленд, атомщики всего мира сказали - давайте делать новый уровень безопасности, потом случился Чернобыль, и атомщики всего мира взялись за создание новой системы безопасности. И уже имея огромный опыт мы получаем аварию на Фукусиме. Как мы можем после этого верить атомщикам, что у них всё нормально? Я сказал Жантикину, что последствия могут быть колоссальными - в случае строительства АЭС на Балхаше, они повлекут за собой деление Казахстана на две зоны - северную и южную. Будет перекрыта железная дорога, будет перекрыта автодорога, будет загублено озеро Балхаш. Солнечная электростанция такого же размера, если с ней что-то случается, никто не замечает. Рыба не умирает, поезда не останавливаются, автомобили продолжают ездить. Этот риск тоже надо оценивать. И ещё, атомная энергия всё время дорожает. В то время как солнечная и ветреная - дешевеют. А мы всё время декларируем, что мы же за цены, нам нужны более дешевые источники энергии, а на самом деле, беремся за самое дорогое.

У меня такое ощущение, что решение строить АЭС уже принято.

- Решение принимают люди, у которых в голове какая-то своя картина мира. Я говорю – нельзя строить, Мухтар Джакишев утверждает, что нет на рынке ни одного реактора, который можно поставить в Казахстане, а Жантикин что-то доказывает про регулируемые реакторы, хотя известно, что пока это только научно-исследовательские работы! Самая знаменитая фишка РосАтома - топливо никуда не девается и отходов нет. Любой школьник, который физику проходил, сможет объяснить, как расщепляется ядро урана. А нам рассказывают истории про замкнутый цикл, что мы готовый уран берём и снова используем, но отходы никуда не денутся. Понадобятся люди с автоматами и, тем не менее, если танковый батальон нападет на ядерное хранилище, то никакая охрана не спасет.

Вы начали жестко критиковать именно Магзума Мирзагалиева с момента, как он был назначен министром энергетики. Думаете, от министров что то зависит?

- Когда ты что-то делаешь, то, прежде всего, должен думать о последствиях. К примеру, никто не спорит, что цены на электроэнергию должны расти, но думать же надо как убрать риски. Сейчас ситуация близка к абсурду. Маленькие потребители экономят на низком тарифе, богатые, у которых теплые полы и бассейны в 100 раз больше потребляют электроэнергии и в 100 раз больше получают экономию на низком тарифе. Это нужно прекращать и думать о компенсации бедным слоям населения. И не стоит забывать, что упала надёжность энергетики. Раньше у нас были резервы, которые позволяли подхватить энергию из других источников, в первую очередь из России. Сейчас всё меняется, проблемы растут, но прогнозов по их решению как не было, так и нет.

Тем не менее Мирзагалиев стал председателем «Казмунайгаза», чем он заслужил ещё одну солидную должность?      

- Давайте вспомним тендеры, которые он организовал. Условия были предложены для одной компании – она и победила. Надеюсь, что больше таких тендеров не будет, потому что это публичный позор министерства был. Второй публичный позор - это услуги по регулированию мощности, тендер был тихо проведен, нобелевские лауреаты по экономике в своё время получили премию за теорию аукционов. Это очень важная теория, потому что нельзя проводить тендер в условиях ограниченного числа участников. У нас же было организовано с точностью до наоборот - приходит минимальное число участников, либо один как в случае с МСЗ, потому что там чувствовалась безнаказанность в связи с тем, что эта компания победила, понятно чья.

А можете назвать фамилии, о чьей компании идёт речь?

- Компания была связана с Алией Нурсултановной. Там запутанная схема, а связи – многочисленные и взаимопроникающие. Но в целом, все люди были аффилированы, В случае с тендером на мощность - внезапно по сумасшедшей цене выиграл «Самрук энерго», такая схема финансирования появилась у ТЭЦ-2. Теперь они заявляют, что у них до сих пор нет инженера-заказчика, то есть человека, который сопровождает тендер. Они вместо того, чтобы нанять профессиональных управленцев, они обучают своих менеджеров. На аналогичную станцию в Колорадо-Спрингс потребовалось два года, а у нас пять лет прошло и всё ещё нет проекта.

История по утильсбору ещё не закончилась. Как вы думаете, люди, которые сейчас под следствием – реальные виновные?

- С утильсбором мы как индейцы, которые получили микроскоп и начали им забивать гвозди. Мы получили эффективный механизм расширенных обязательств производителя, который производит что-то не очень полезное и обязан в конце свой продукт утилизировать. В советское время сдавали стеклотару. Буратино стоил 20 копеек, из которых 10 копеек стоила бутылка, можно было 10 копеек обратно получить. Тоже самое здесь, вы покупаете что-то более дорого, но в эту цену уже заложена стоимость переработки купленной вами вещи.

А на чём тогда построен скандал?

- У нас это превратили в некий инструмент защиты местных автопроизводителей, которые занимаются совершенно обычной сборкой. Конечно, поддержка этого безобразия - это стыд и позор системы РОП. Такого быть не должно, но у нас всё продолжается -  135 млрд от утильсборов в итоге выделили опять на льготное автокредитование. Хотя по закону эти деньги должны идти на охрану окружающей среды, на обрабатывающую промышленность, но льготное автокредитование - это просто поддержка бизнеса каких-то олигархов.

Наше правительство живёт по принципу - вспышка справа, вспышка слева, ползут в ту сторону, где вспышка. А работать надо не так -  нужно видеть образ будущего, к этому образу двигаться. А я эти образы будущего не увидел нигде, ни в программе правительства, ни в поправках в Конституцию.

Недавно вы стали членом общественного совета Алматы, как вам новый аким?

- Новый аким выглядит человеком, который изучает потребности горожан. Наше гражданское общество, оно как инфантильный ребенок - дай дай дай, но уже пора вырасти из коротких штанишек, брать на себя ответственность. Допустим мы сейчас зелёный пояс обсуждали, как Алматы сделать снова зелёным городом, вернуть ему эту славу. Гражданская активность растет, я состою в разных активах, где люди готовы заниматься изменениями, формировать требования и разрабатывать решения - десятки профессионалов, которые знают, что делать, просто их голос никогда не слышали.

Но мы до сих пор не знакомы с планами по нацпаркам. Знаем, что они были переданы на 49 лет одному бизнесмену и идёт застройка отелями вокруг БАО. Как вы думаете хватит у Досаева политической воли, чтобы отстоять парки?

- Это вопрос не Досаева, а горожан, они должны заявить свою позицию и отстоять её - это задача гражданского общества. Надо прекращать смотреть на Досаева, он пока назначается президентом – это наёмный сотрудник, это ваш человек, вы должны ему дать команду как делать. Что такое застройка БАО? С одной стороны, мы видим Швейцарию, в которой горы застроены, в Швейцарии больше жить негде, в Казахстане - 2,7 млн квадратных метров территории, где мы можем спокойно застраиваться, почему мы застраиваем свои природные оазисы?

Вы работали с Аблязовым, до сих поддерживаете контакты?

- Нет. Это было 20 лет назад, я думаю вы любовь 20-летней давности вспомнить не сможете, не говоря уже работодателя. Я не помню работодателя, который у меня был 10 лет назад, а вы вспоминаете работодателя 20 лет назад.

По газу президент поручил все серые схемы выявить, как вы думаете, смогут это сделать?

- Объемы газа известны, нужно было за счет разных инструментов влияния на рынок обеспечить норму закона о том, что внутренний рынок обеспечивается в первую очередь. А у нас выбросили ребенка в реку, будет плавать поплывет, не умеет -утонет, значит такая судьба. В результате ребёнок утонул – мы получили протесты. Сейчас выпустив ограниченное количество газа на неудачной технологической платформе, мы создали кризис, которого быть не должно. Цена на газ должна расти, тут нет иллюзий, как минимум она должна расти до возмещения затрат инвесторов. Внешний рынок пусть будет спекулятивным, мы там можем о чем-то говорить, но внутренний рынок в пределах 100% потребности рынка, мы должны обеспечить.

Цены у нас искусственно держали и инвесторам наш рынок стал не интересен. Сейчас мы должны всё придумывать за счет денег налогоплательщиков, а всё должно делаться за счет денег инвесторов. У меня есть некая надежда на стандарты ESG, потому что банковская система после стандартов внедрения получила сильнейший толчок к улучшению своей деятельности.

Вас звали на госслужбу?

- В госслужбу не звали, независимым директором я подписываюсь на интересные проекты, но в целом я за то, чтобы институт рос, то есть конечно независимые директора в правильном понимании этого слова - это опорные точки правильного корпоративного управления. В России есть достаточно сильные ассоциации независимых директоров, даже с учетом Российской специфики, они достаточно продвинуты.

Много говорят о традиционном казахском укладе жизни, он вообще реален в нашей современности или мы вынужденно к нему вернемся, когда закончится нефть?

- Да разговоров на эту тему много и про то, что нужно помогать селу. Но, давайте не будем забывать, что казахский традиционный уклад не эффективный с точки зрения мировой экономики, он не конкурентный. И если мы хотим его сохранить, мы его должны чем-то дотировать. Во всем мире есть один способ – это глобальные города, которые имеют высокий уровень развития технологий, знаний и зарабатывают деньги на мировом рынке. Алматы как раз тот самый глобальный город, который может это сделать. Очень много людей, которые работают на мировом уровне, они могут потянуть за собой все остальные регионы. Здесь толпа на улице очень похожа на толпу в Праге, Бангкоке, Амстердаме, к нам приезжают туристы и работают очень много иностранцев. Мы зарабатываем много денег, которых должно хватить, чтобы другие регионы Казахстана поддерживали традиционный уклад жизни.