Сложная отрасль со старым оборудованием: что думает Акчулаков про энергетику

Что в отрасли самое сложное, что на ваш взгляд нужно решать в первую очередь?

– Самого большого внимания и инвестиций требует сектор электро и теплоэнергетики. Связано это с тем, что сегодня все его основные объекты очень старые. Я недавно был на станции в Кентау, так вот построили её в 1932 году, перезапустили в 1952-м. То есть эксплуатируют станцию уже 70 лет. Даже энергетические блоки, которые были введены в начале 90-х и считаются относительно молодыми, тоже нуждаются в модернизации. А строить новые на угле мы не можем, приходится искать другие источники – это прежде всего газ. Мы должны разработать программу, как и где его взять. Мы получаем газ с нефтью, поэтому всё очень взаимосвязанно, поэтому я и не скрываю, что ситуация достаточно сложная, но решаемая. Просто потребует времени и, конечно, средств.

Кстати, мы привыкли, что, если что-то подорожало – значит на века. Может быть поэтому разговоры о том, что скоро не только цены на автогаз, бензин и солярку повысятся, но и наступит эра тяжелейшего дефицита. Это реальная угроза?

– В ближайшее время сильного дефицита на ГСМ мы не планировали. Реконструкция НПЗ, которую в свое время сделали, как раз и была направлена на то, чтобы мы не вспоминали о дефиците. Сейчас достаточные объёмы производятся, мы регулируем неуёмные желания производить больше керосина, чем солярки для транспортной инфраструктуры, но в целом базовыми продуктами мы полностью сегодня обеспечены. Для того, чтобы не допустить проблем в дальнейшем, мы рассматриваем возможность строительства новых и расширения действующих заводов. В планах это есть, поэтому, как только начнём ощущать нехватку, немедленно начнем это реализовывать.

А нефти хватит?

– У нас в Казахстане достаточно нефти. Из добытых 87,5 млн тонн внутренний рынок потребляет в пределах 17 млн. Сами понимаете, что у нас более, чем достаточно запасов нефти, единственный вопрос инфраструктуры.

ЧП на трубопроводе КТК заставило пересмотреть схему транспортировки нефти на экспорт или будем ждать очередного шторма? У министерства есть предложения с альтернативными вариантами?

– Конечно, у нас есть варианты, и, смею заметить, родились они не сегодня. Но КТК - это основной маршрут экспорта нашей нефти, если брать в расчет 68 млн тонн экспорта, из них 53-54 – транспортируется по КТК. Вы понимаете, это очень большая доля. С точки зрения экономической эффективности и сохранения качества нашей нефти, это, наверное, сейчас лучший маршрут. Однако абсолютно верно говорят, что нельзя держать яйца в одной корзине, нужно иметь альтернативы и т.д. Сегодня порядка 10-11 млн тонн мы грузим в направлении портов Черного и Балтийского морей через нефтепровод Атырау-Самара. Мы туда отправляем часть своей нефти, в размере до 11 млн тонн, хотя имеем запасы и мощности до 17 млн, то есть в запасе у нас есть 5-7. Есть у нас, конечно, еще и нефтепровод на Китай – это не транзитный, это наш прямой нефтепровод мощностью 20 млн тонн, мы там используем примерно 11,5 млн тонн. Чтобы максимально его использовать, нам нужно значительные объёмы нефти перебрасывать из Западного Казахстана, то есть это Атырауские и Мангистауские регионы, ЗКО, пункт на территории Актюбинска и дальше вот этот перешеек у нас с ограниченной пропускной способностью, его нужно расширять. Плюс железная дорога – по экономике всё это слабее, чем трубопроводный транспорт. ЖД-перевозки дороже обходятся нефтяникам, но, тем не менее, это тоже вариант. Хотя здесь есть ещё одна проблема – во всем мире ощущается нехватка цистерн для перевозки нефти и наши отгрузки по жд напрямую зависят от наличия и количества цистерн.

Есть же ещё вариант – порт Актау и порт Курык на Каспийском море.

– Курык может переваливать нефть через актауский порт. Его мощность доходила до 10-12 млн тонн, однако после того, как были построены и расширены нефтепроводные возможности, перевозки по морю стали экономическими нерентабельными. Когда-то мы имели возможность делать обменные операции с Ираном, но впоследствии были санкции, и мы их остановили. Сейчас у нас есть два направления – это Баку и из Баку дальше на порты Черного моря, это территория Грузии, либо порт Махачкала и дальше опять в систему российской нефти на порты Черного и Балтийского морей. Собственно, это всё было задействовано, когда была авария на КТК, чтобы не допустить существенного падения добычи.

А что с проектом “Баку-Тбилиси-Джейхан” – о нём в своё время много говорили?

– Этот нефтепровод, который идет по территории Турции, в обход Черного моря. Здесь тоже есть проблема, которую надо как-то решать, связанна она с переходом в Босфоре. Пролив – это такое бутылочное горлышко для нефтетрейдеров. Этот вопрос невозможно решить в одночасье, потребуется несколько лет – строить туда новую трубу, развивать портовые инфраструктуры, модернизировать и ремонтировать старые причалы, наливные эстакады в самом порту. Плюс к этому необходимо искать большое количество танкеров. КТК – это 54 млн тонн, столько ни в Баку, ни в Тбилиси, ни в китайский нефтепровод не влезет! Поэтому альтернативные маршруты нужно развивать, ну и, конечно, работать над тем, чтобы КТК был более стабилен.

А в России заговорили о национализации КТК, чем это может закончиться для нас?

– Сложно комментировать по какой причине они могут это сделать. Но в любом случае для Казахстана самое главное, чтобы этот маршрут работал. КТК – это международный консорциум, который на наш взгляд должен рассматриваться вне рамок больших политических вещей, санкций и т.д. Потому что он проходит по территории РФ, использует мощности в Новороссийске, за это они получают оплату. Казахстану это выгодно, потому что нефть наша идет, мы развиваем свою нефтедобычу, для зарубежных партнеров тоже важно. 40-45% нефти, которая добывается на нашей территории связана с американскими партнёрами, 25% – с европейскими. Для Европы это 50-60 млн тонн нефти, которая стабильно поставляется на их рынок.

А как же санкции, война, протесты? Есть страны, которые заявляют о своём отказе покупать российскую нефть.

– Сложно то, что мы даём в одночасье заменить другим. То, что вы сейчас видите, насчет 6-го пакета санкций в ЕС идёт голосование и не все страны готовы в один день эти санкции принять и просят на 3 года отсрочку, а кто-то говорит, что может быть вообще не надо. Я слушал выступление премьер-министра Венгрии, он вообще сказал, что у них нет морских портов, а единственный источник – это труба. И им придётся строить новую трубу и искать новых поставщиков нефти – а это работа не на один год. Исходя из всего этого, принцип разумности, надеюсь, победит и транспортировка нефти останется, потому что это в общих интересах.

Давайте поговорим о ТЭЦ. Народ интересуется, что с алматинской станцией – переведут её всё-таки на газ или нет. Об этом уже несколько лет идут разговоры, чем они закончатся?

– По алматинской ТЭЦ решение давно принято уже, перевод на газ – вопрос времени. Работы ведутся по тому, как подать этот газ на ТЭЦ. Был первоначальный проект – он подразумевал перевод котлов с угля на газ. Но ТЭЦ 2 построена по-своему техплану, по которому горение происходит ниже нулевой отметки земли, проще говоря, там 8 метров под землей котлы расположены. Соответственно, когда начали делать проект перевода на газ, в “Самрук-Казына” высказали сомнение по поводу безопасности. Традиционно станции, которые работают на газе, находятся или на поверхности, или чуть выше нулевой отметки. В МЧС подтвердили, что это действительно может быть опасно, поэтому решили поменять проект и построить абсолютно другую станцию на территории ТЭЦ 2. А угольную станцию отремонтировать и оставить в резерве. Этот проект был решен, но время затянулось. Теперь решаются технические вопросы по подаче газа, они будут решены в ближайшее время.

А что с петропавловской ТЭЦ, там нет резервных вариантов – успеют до зимы восстановить?

– Труба обрушилась до отметки почти 100 метров. Этот вопрос находится под постоянным контролем. Энергонадзор и мой заместитель каждую неделю там бывают, премьер-министр был в СКО и этот вопрос тоже рассматривался. Ведутся работы по введению обратно в действие котлов отопительных и по введению 7 котлов до сентября и до 9 котлов до конца года.

А за чей счёт ремонт – хозяева платят или опять деньги из бюджета?

– Мы сказали, что ремонт должны сделать собственники станции. Мы не можем включать такие вещи в тариф. Были такие разговоры, о том, что государство должно помочь, но сразу определились, что это зона ответственности самих собственников.

Майнеры и майнинговые фермы. Многие говорят, что это зло, которое погубит Казахстан, а вы как считаете?

– Майнинг криптовалют – это тоже отрасль, которая имеет право на жизнь. Проблемы возникали потому, что у нас это не отрегулировано ни с точки зрения правового поля, ни с точки зрения режима потребления электроэнергии. Когда появились запреты в Китае, майнеры начали искать страны, где электроэнергия в избытке и относительно недорогая. Так в Казахстане, где 2 года назад был запас энергии, начался неконтролируемый рост майнинга. Дошло до того, чтобы вынуждены были импортировать электроэнергию. Вопрос потребовал быстрого ответа. В любом случае это не должно быть супердешевым видом энергии для таких видов бизнеса, поэтому сейчас рассматривается закон о цифровых активах и разрабатываются другие различные меры.

Строительство АЭС – есть какое-то политическое давление со стороны России?

– По строительству АЭС со стороны России политического давления не было, это право Казахстана рассматривать, какую технологию выбрать. Это может быть решением только самого Казахстана. Не забывайте, что опробованных технологий не так много в мире. Они есть во Франции, в РФ и в США. Южная Корея и Китай хорошо развиваются, Япония в партнёрстве с США. Небольшой набор, поэтому нужно определить безопасность.

То есть, если я вас правильно поняла, можно надеяться, что вопрос с российским участием решён – они не будут строить у нас АЭС?

– Нет, мы не можем так утверждать, потому что это вопрос выбора технологий. Казахстан будет сам выбирать, это вопрос серьезный. И это не минэнерго будет решать, уже работают эксперты, которые рассматривают возможности реализации проекта атомной станции – это геологические и экологические вопросы, наличие воды, роза ветров, персонал и его обучение – это очень серьезный шаг, поэтому будут рассматриваться все аспекты. Это, прежде всего, вопрос оценки, расчетов и осознанного выбора.

И скандалы с нефтепереработкой – аресты директоров НПЗ, давальческая нефть. Как вы это можете объяснить. К примеру, как нефть поступает на павлодарский завод?

– Это вопрос истории, которая началась лет 10 лет назад. После того, как страны договорились о создании Евразийского союза, появилось соглашение до 2025 года. Павлодарский завод построен под российскую нефть, до этого мы её покупали. РФ предложила обмен через китайский транзит – в Павлодар 10 млн российской нефти приходит, пять остается, а ещё пять идёт в пункт Атасу, куда уже казахстанская нефть доходит. То есть мы не платим за эту российскую нефть, которую мы употребляем, мы ее замещаем. Ежемесячно министерство утверждает график загрузки заводов. Это было сделано с целью экономии транспорта, такая система была сохранена, она сегодня действует.

Неужели руководство заводов настолько самостоятельно – ведь кураторов столько, что со счёта легко сбиться.

– Министерство всегда смотрело принципиально технологическую схему самого завода, на установки, которые используют при обработке нефти и выпуска ГСМ. Заводом правят люди, мы в коммерческой части, как госорганы, мы не имеем права лезть. Коммерческими вещами и т.д. другими закупами занимались сами заводы, либо это головная компания “Казмунайгаз”, эти правила там разработаны в квазигоссекторе “Самрук-Казына”, это всё в такой цепочке, вертикали решалось. Желания отдельных лиц, которые были в процессе управления заводом, которые хотели какие-то схемы придумать, все это на их совести. В настоящее время есть несколько уголовных дел, которые ведутся в рамках деятельности и НПЗ и Павлодарского завода, мне кажется нужно дождаться результатов расследования, а потом делать выводы, кто виноват, почему виноват.

Не секрет что нефтегазовая отрасль полна лоббизма и олигополии. Вы будете проводить чистку? Хватет ли у вас политической воли?

– Я не люблю слово чистка, потому что очень много аналогий там нехороших, я больше сторонник восстановления справедливости. Наверное, это правильный термин, который отражает то, о чём я сказал, нужно к каждому индивидуально подходить, производственный цикл не нарушать, чтобы это было справедливо как для государства, так и для бизнеса, не весь же бизнес плохой. Многие работают честно, платят налоги, уважают законы. Говорят, как бы вместе с мутной водой ребенка не выбросить, поэтому нужно смотреть на эту проблему очень аккуратно.