В середине марта 2025 года Турция столкнулась с масштабными протестами, вызванными арестом мэра Стамбула Экрема Имамоглу по обвинениям в коррупции и терроризме. Эти события привели к массовым демонстрациям по всей стране, в которых приняли участие десятки тысяч граждан, выражающих недовольство действиями правительства. Кто может стоять за протестами, разбирался Ulysmedia.kz.
Протесты в Турции - это в основном внутреннее явление, отражающие недовольство определенной части населения политикой президента Реджепа Тайипа Эрдогана и его партии. Участники акций требуют справедливости, демократических реформ и освобождения Имамоглу, которого многие считают главным оппозиционным лидером страны. Оппозиционная Республиканская народная партия (РНП) активно поддерживает протестующих и призывает их к продолжению демонстраций.
По сообщению BBC, после победы Имамоглу на выборах в Стамбуле в 2024 году многие эксперты предсказывали ему взлет политической карьеры, аналогичный тому, что когда-то случился у действующего президента Турции. Политика также начали называть угрозой для Эрдогана.
Задержание произошло незадолго до партийного съезда, на котором Имамоглу был бы выдвинут кандидатом в президенты от РНП на выборах 2028 года. Это породило предположения о попытке Эрдогана устранить потенциального соперника заранее. Впрочем, недавно оппозиция уже объявила Имамоглу кандидатом в президенты Турецкой Республики.
Тем временем в понедельник Реджеп Тайип Эрдоган обвинил оппозицию в лице РНП в нарушении общественного порядка, назвав протесты «движением насилия».
- Я уже несколько раз обращался с этим призывом, и сегодня повторяю его: прекратите нарушать покой наших граждан провокациями, – сказал Эрдоган.
Он также пригрозил председателю Республиканской народной партии Озелю Озгюру, что тот ответит перед судом за беспорядки.
- Конечно, за эти действия будет политическая ответственность в парламенте и юридическая – в суде, - пригрозил Эрдоган.
Но все ли так просто и упирается лишь в недовольство некоторых общественных политических сил Эрдоганом? Согласно официальным обвинениям, арест Имамоглу был связан с коррупцией и отмыванием денег: прокуратура утверждает, что муниципальные компании, связанные с мэрией Стамбула, выигрывали тендеры с нарушениями, завышали цены на услуги и использовали полученные средства для личного обогащения.
В последние годы в турецкой политике активно обсуждается тема коррупции на муниципальном уровне. В частности, оппозиционные круги (включая сторонников Партии справедливости и развития) обвиняют Экрема Имамоглу, мэра Стамбула в коррупции. Однако аналогичные обвинения звучали и в адрес Мансура Яваша, бывшего мэра Анкары от РНП (2014–2019). Никто не сомневается в том, что те фирмы, которые были под началом Имамоглу, раздавали тендеры на очистку воды, строительные проекты, контракты и субподряды аффилированным лицам, а сам Имамоглу в 2022 году был осуждён за «оскорбление чиновника», что многие наблюдатели сочли политическим давлением.
Примечательно, что и сам Эрдоган был мэром Стамбула с 1994 по 1998 год и наверняка знает не понаслышке, что может твориться в его бывшей епархии.
Говоря же о политической составляющей, после выборов 2024 года, на которых Республиканская народная партия (РНП) и Демократическая партия народов (DEM) объединились в неформальный альянс, Имамоглу якобы способствовал усилению влияния Рабочей партии Курдистана (РПК), признанной в Турции террористической организацией
Вообще, с момента нахождения Эрдогана на высших должностях в Турции, он по многим причинам не стал устраивать глобальных и региональных международных игроков, проводя независимую политику.
Так, например, в июле прошлого года глава израильского МИД Исраэль Кац вбросил нарратив, что президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган может повторить судьбу Саддама Хусейна. С таким заявлением министр выступил в ответ на высказывания турецкого лидера, допустившего возможность вторжения его страны в Израиль.
- Эрдоган идет по следам Саддама Хусейна и угрожает напасть на Израиль. Просто напомним ему, что случилось там и как все закончилось, – пригрозил Кац.
Эти слова прозвучали в ответ на заявление Эрдогана, что Турция может войти в Израиль так же, как в свое время вошла в Нагорный Карабах и Ливию.
- Точно так же, как мы вошли в Карабах, вошли в Ливию, мы сделаем с ними [Израилем] то же самое. Нет ничего невозможного. Нам просто нужно быть сильными, чтобы совершить такие шаги, – заявил турецкий лидер и очередной напомнил о готовности любыми средствами поддержать Палестину.
Эти обоюдные заявления, помимо других, указывают на крайнюю степень напряжённости между странами. Но здесь важно другое: Эрдоган явно позиционирует Турцию как лидера мусульманского мира, который использует антиизраильскую риторику для мобилизации электората. Это особенно актуально на фоне внутренних проблем в стране: экономический кризис, инфляция, протестные настроения.
Помимо Израиля, не стоит сбрасывать со счетов и президента РФ Путина, который недавно потерпел поражение в Сирии. По словам политолога-востоковеда Руслана Айсина, проживающего в Турции, «Эрдоган щёлкнул Путина по носу в Сирии, и щёлкнул неприятно».
Турция и во времена правления в Сирии Башара Асада, и особенно сейчас активно занимается сирийским кейсом, в частности, министерство обороны Турции заявило, что будет заниматься обустройством, реформированием и реновациями министерства обороны Сирии, то есть будет способствовать перевооружению на более современные образцы оружия. И учитывая, что в самой Сирии Израиль создаёт многокилометровые буферные зоны, это в дальнейшем может привести к прямым боестолкновениям между двумя государствами.
Неприятностей российскому президенту добавляет и однозначная позиция Эрдогана по Украине, который в очередной раз недавно подтвердил, что Турция признает «суверенитет и целостность границ Украины», перед этим поддержав обороняющуюся страну в вопросах судоходства в Чёрном море. Тем самым турецкий лидер предлагает себя в качестве сдерживающей силы против России.
Также головной боли Путину добавляет и прочная позиция Турции в Закавказье и Центральной Азии.
Вопрос о том, могут ли международные силы стоять за протестами в Турции, сложный. С одной стороны, вмешательство внешних сил в турецкую политику – не новость. Попытка госпереворота в 2016 году, в которой Эрдоган обвинил сторонников Фетхуллаха Гюлена, лишь укрепила его подозрительность.
С другой стороны, протесты в Турции имеют объективные внутренние причины. Экономические трудности, высокие цены, недовольство авторитарными методами правления – всё это реальные факторы, подрывающие позиции Эрдогана. И это как нельзя кстати наложилось на нынешние протесты. Однако не стоит исключать и роль иностранных спецслужб, которые могут использовать недовольство для ослабления его власти.
Не исключено, что сценарии «Арабской весны» могут попытаться реализовать и в Турции, если Эрдоган станет слишком неудобен Западу и некоторым другим внешним силам.
Но, конечно, прямое военное вмешательство весьма маловероятно. Скорее, это будет давление через экономику, санкции и поддержку оппозиции, что мы и наблюдаем в эти дни.
Помимо этого, отношения Турции с США в последние годы были напряженными. Скорее из-за многовекторной политики, которую проводил Эрдоган в отношении США и России.
США исторически влияли на турецкую политику, а отношения с Эрдоганом оставались напряженными из-за сближения Турции с Россией, покупки С-400 и независимой позиции по Ближнему Востоку. Дестабилизация Эрдогана могла бы облегчить давление на Грецию и Израиль, а также ослабить российско-турецкие связи.
Израиль же заинтересован в более лояльном лидере Турции, учитывая резкую критику Эрдоганом политики Тель-Авива в Газе. Однако прямое вмешательство маловероятно – скорее, поддержка через НКО и медиа.
Европейский Союз занимает двойственную позицию: с одной стороны, Брюссель критикует авторитарные тенденции Эрдогана, с другой – опасается дальнейшей дестабилизации и миграционного кризиса.
В целом, сегодняшняя ситуация остаётся крайне драматической, а дальнейшие события зависят от того, насколько Эрдоган сможет удержать контроль внутри страны и какие шаги предпримет Запад.
Первая поддержка с той стороны уже прозвучала от державы номер один: Трамп в Вашингтоне послал четкий сигнал мировому сообществу: «Хорошая страна, и лидер у неё хороший», – отметил он, комментируя фигуру президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана.
Примечательно, что на этом фоне в отношении событий в Турции пока не высказались однозначно лидеры европейских стран, и почему-то центральноазиатских государств.
Тем временем, по мнению Айсина, «особенность специфики Эрдогана в том, что он умеет выходить из любых таких сложных ситуаций, когда, казалось бы, он загнан в угол. Ведь даже арест Имамоглу он очень так тонко синхронизировал с общей международной ситуацией и в Вашингтоне никто не запротестовал».
«Моссад» не дремлет
Далее, как замечает политолог, в общество вбрасывается постулат, что вот, Эрдоган засадил своего главного оппонента, а всё остальное как бы отметается. Что Эрдоган испугался Имамоглу и поэтому он решил его обезоружить, но это упрощенное понимание ситуации, потому что она более сложна, чем представляется.
Заметен и момент, что либеральные структуры хотят представить Эрдогана, равно как и его политику, авторитарной и исламистской, что всегда вызывает отторжение на Западе.
Но вместе с коррупционным кейсом по Экрему Имамоглу политическим обоснованием его задержания стал факт, что перед этим турецкая разведка перехватила свидетельства части представителей турецкого истеблишмента и окружения Имамоглу, что они готовы пойти на сепаратные переговоры с Путиным и частью израильских политиков. И громом среди облачного неба накануне ареста Имамоглу в Турции прозвучали разоблачения ячеек израильской спецслужбы «Моссад», связанных со строительным сектором, который был под началом мэра Стамбула.
В последние недели Турция сталкивается с массовыми протестами, которые ставят под вопрос стабильность правления Реджепа Тайипа Эрдогана. Эти выступления вызывают закономерные вопросы: кто их организует, какие силы заинтересованы в дестабилизации страны, и какова реальная поддержка Эрдогана и его главного оппонента – Экрема Имамоглу?
В этом материале мы не затрагиваем широко внутренние силы, такие как левые и курдские движения, секуляристские круги, либеральную оппозицию и т.д.
Для США Эрдогaн – неудобный партнер: он ведет многовекторную политику, сотрудничает с Москвой и Пекином, может блокировать расширение НАТО (как в случае со Швецией и Финляндией). Однако его падение может привести к хаосу, учитывая влияние Турции на Ближнем Востоке и в Черноморском регионе.
Эрдоган имеет сложные, но прагматичные отношения с Россией, Китаем и арабскими странами. Запад относится к нему с подозрением, но вынужден считаться с его ролью в НАТО.
Для Израиля смена власти в Анкаре могла бы означать смягчение риторики по Палестине.
При этом Эрдоган сохраняет поддержку консервативного электората (40–45%), особенно в сельских районах и среди религиозных граждан.
Имамоглу воспринимается как прозападный политик, но его приход может обострить конфликт с националистическими и исламистскими кругами внутри Турции. Он достаточно популярен среди городской молодежи, секуляристов и части бизнес-элиты. Его главный козырь – победа на местных выборах в Стамбуле, но он пока не имеет четкой программы на национальном уровне.
Заметим, что протесты в Турции особенно активны в «либеральном» Стамбуле, нежели в «консервативной» Анкаре. И, немного отвлекаясь от темы, можно провести некую параллель между Алматы и Астаной.
Стамбул – финансовый, торговый и культурный центр, генерирующий значительную часть ВВП Турции. Здесь сосредоточены оппозиционные настроения (например, поддержка CHP и светских сил).
Анкара – административно-политический центр, оплот бюрократии и власти правящей партии.
Стамбул и Анкара, как два ключевых города Турции, исторически находятся в сложных отношениях, что обусловлено их разным статусом, экономической ролью и политическим влиянием. Аналогичное «противостояние» можно наблюдать между Алматы и Астаной.
Стамбул (Алматы) ассоциируется с космополитизмом, глобализацией и либеральными ценностями.
Анкара (Астана) олицетворяет этатизм, национализм и консервативную политику.
Алматы остается финансовым и деловым центром, но теряет политическое влияние. Здесь сильнее оппозиционные и либеральные настроения.
Астана – символ централизации власти, где сосредоточены государственные институты и лояльная элита.
Протесты в Турции – это результат сочетания внутренних проблем и внешнего давления. США, Запад, Израиль, отчасти и Россия, безусловно, на наш взгляд, были бы не против ослабления Эрдогана. Учитывая сильные позиции действующего турецкого президента в стране, представляется, что со стороны некоторых международных сил на наших глазах через раскачивание ситуации происходит попытка прощупать на прочность самого Эрдогана и подобрать будущего национального лидера (в том числе через протесты), каковым пока является Экрем Имамоглу. Тем более что срок полномочий Реджепа Тайипа Эрдогана на посту президента Турции истекает в 2028 году, если, конечно, до этого времени не будут объявлены внеочередные выборы. И пока Эрдоган контролирует армию, полицию и имеет поддержку половины населения страны, его позиции устойчивы. Однако вышеперечисленные и некоторые другие факторы делают Турцию уязвимой для скрытого внешнего давления.
