Лучше тех, кто непосредственно работал в системе усыновления и опекунства, не расскажет никто. Когда корреспондент Ulysmedia.kz готовила серию материалов о сиротах, услышала и хеппи энды, и дикие истории об опекунах без гроша за душой, выбиравших себе детей поглупее для выполнения домашних работы. Что самое главное: семья может выбрать себе сироту, а сирота семью – нет. Поэтому опекунами не редко становятся случайные люди, для которых главное – не дети, а зарплата от государства. После 18-летия они уже никому не нужны.
В одном из регионов живет женщина, удочерившая двух девочек-сирот, воспитывающая мальчика под опекой и 30 лет отдавшая работе в системе усыновления. Она попросила не называть своего реального имени, поскольку ее филиал агентства по международному усыновлению все еще юридически не прекратил свою деятельность, хотя фактически не работает с 2017 года. И это аккредитованное агентство числится на официальном сайте Комитета по охране прав детей Минпросвещения. Назовем нашу героиню Ириной Алексеевной Ивановой.
Ирина Алексеевна знает об усыновлении всё – как о местном, так и о международном. Но мы решили поговорить с ней об устройстве сирот в казахстанские семьи. Тем более что совсем недавно сенатор Геннадий Шиповских адресовал премьер-министру Олжасу Бектенову депутатский запрос о проблемах и бюрократии в системе усыновления.
- Государство принимает различные меры для размещения в семейной среде детей-сирот, воспитывающихся в детских домах. Однако, согласно статистическим данным, тенденция к усыновлению идет медленно. Так, несмотря на то, что в очереди на усыновление находятся более 5 тысяч граждан, в 2023 году усыновили 194, а в 2024 году – 153 ребенка. Эти показатели свидетельствуют о наличии административных барьеров в системе усыновления и о том, что процесс затягивается, - посетовал сенатор, которого в свое время также вырастила приемная семья.
В первую очередь Ирина Алексеевна подчеркнула, что ликвидация детских домов, которой страна занялась 6 лет назад, была плохой затеей.
- Как инициаторы этого процесса задумывали? Раздадим всех сирот по патронатным семьям. Думали, что в Казахстане все такие из себя замечательные люди, хотят забрать под опеку 5-6 детдомовских детей, кормить их полноценно, воспитывать, водить по всяким разным кружкам и секциям? Все очень хотели получить зарплату и за счет нее кормить своих детей. То есть сидеть дома, заниматься типа воспитанием. На приютских капает государственная денежка, а условия жизни под патронатом никто не отслеживает. Ну вот представляете себе, приезжает семья в детдом, где взрослые дети, по 13-15 лет, и просит сразу пятерых под патронат. Им говорят, что дети не очень умные. «Так это же хорошо, мы научим»! Учили? Разве что работать на своих хозяйствах и отгонных выпасах.
По словам Ирины Алексеевны, ей знакомы несколько печальных кейсов - свидетельства того, что сироты становились лишь инструментом для социального лифта семьи. Например, девочку с ВИЧ приемная семья забрала к себе ради квартиры, которая ей полагалась от государства.
- Думаете, кто-то открыто о таких вещах расскажет? Что дети сбегали от опекунов обратно в детские дома. Мальчика, например, в Карагандинской области отдали в семью, где его настолько «ласково» воспитывали, что он сбежал и три дня жил в брошенном автобусе, прятался, боялся, что не доберется до своего детдома. И ведь не огромные деньги за них платят семьям, а сколько из них перепадает на пропитание самому сироте, никто не проверяет. Закрыли Литвинскую школу-интернат, около 400 детей школьного возраста разобрали по семьям, а где теперь эти дети, кто-то может сказать? Что с ними?
Ирина Алексеевна считает, что в детских домах сиротам сейчас намного лучше, чем в патронатных и опекунских семьях.
- А какие права есть у 5-6 детей, которых забрали к себе патронатные родители на заимку? Что они там видят? Если ребенок в детском доме, он как сирота имеет право на бесплатное послешкольное образование. Его потом забирают в дом юношества. А дети из патронатных семей теряют это право. Да, они по-прежнему имеют право на квартиру от государства, но в очереди на жилье можно стоять 100 лет, так и не дождавшись своего угла.
Наша собеседница стала приемной мамой для троих детей школьного возраста. Одну из ее дочерей буквально «выпнули» из детского дома на выпуске из 9 класса, и через Дом юношества семье удалось выбить у государства однокомнатную квартиру. И это жилье не является собственностью ребенка, его нужно выкупить у государства, чтобы иметь право им распоряжаться.
- Что происходит с сиротами, которые заканчивают школу? Их выпихивают в колледжи, при которых есть общежития. Ну то есть временно жилищный вопрос для них закрывается. Но на какие специальности принимают в колледжи детей-сирот? На библиотекаря, например. И это, по мнению заботливого государства, замечательная путевка в жизнь?
ПОЙМАЙ СВОЕГО РЕБЕНКА
Отчасти сенатор Геннадий Шиповских прав – в очереди на усыновление действительно в Казахстане около 5 тысяч человек. Но малый процент усыновлений связан вовсе не с бюрократическими процедурами, а с отсутствием самих детей, за которыми буквально «охотятся» будущие усыновители.
- В реальном банке детей-сирот практически нет здоровых детей. Людям со стороны кажется, что в детских домах куча несчастных красивых деток, которых никто не хочет усыновлять. Но это далеко не так. Кто в основном рожает отказных детей? Алкоголики и наркоманы, лишенные родительских прав, а там, как правило, сирота не один, там еще в довесок 2-3-4 братьев-сестер. И в этой группе обязательно будет один больной. Кровных разделять нельзя, поэтому усыновлять придется всю компанию. Много, думаете, героев, среди желающих усыновителей на такие подвиги? Большая удача пристроить под патронат двоих, максимум троих. Но там бывает такой патронат, что лучше бы детей воспитывало государство, - говорит Ирина Иванова.
По ее словам, из родильного дома отказников от случайных беременностей забрать невозможно. В лучшем случае – через 6 месяцев, так как по закону у биологической матери есть именно столько времени вернуться за своим ребенком. И вот за такими детьми, от кого кукушки отказались окончательно, и охотятся усыновители в первую очередь - за младенцами.
Таких и усыновляют со всеми вытекающими правами на наследство, на проживание вместе с родителями и после 18-летия.
- А вот патронат – это право жить в семье до 18 лет, просто круглосуточный присмотр с оплатой от государства за эту услугу. А как перестает капать денежка за сироту, в семье ему уже не рады. И до этого не особенно были, но после совершеннолетия – тем более. И ребенок никто, он как был ни с чем, так ни с чем и вырастает. А если до его 18-летия опекун умирает, то сирота возвращается в детский дом, не наследуя имущество.
Кстати, многие усыновители предпочитают в первые годы совместной жизни с приемным ребенком жить в статусе патроната. Особенно, когда речь идет о школьниках. Люди притираются друг к другу, и уже затем принимается осознанное решение, быть детдомовскому сироте полноправным членом семьи или нет.
- Семья моей приятельницы такая. У нее погиб сын, она работала воспитателем в детском доме и взяла двух девочек на патронат. Почему она решила не усыновлять? Потому что девочки получали пенсию за погибших родителей. И статус патронатных детей не помешал детям называть приемную мать «мамой», со всеми вытекающими. Дети знают и общаются со своими биологическими бабушками и дедушками, все прекрасно ладят. Но это идеальный случай, а их гораздо меньше, чем обратных историй, - рассказала Ирина Иванова.
Были истории, когда на знакомство с детьми приезжали потенциальные патроны в китайских шлепанцах на босую ногу, и сами детские дома притормаживали процесс оформления документов. Понимали, зачем этим людям дети.
Как тут не вспомнить свежую историю шымкентского колдуна-психопата, у которого изъяли шестерых заморенных голодом приемных детей в 2024 году? К сожалению, подобные вещи происходят только потому, что патронатная семья не обязана отчитываться о положении взятых под опеку детей. У органов опеки и столько сотрудников нет, чтобы каждого ребенка регулярно навещать.
- С прошлого года в Астане депутаты и чиновники стали часто говорить о растущих возвратах приемных детей в детдома. Усыновители думают, что если они возьмут ребенка, скажем, 3-4 лет и старше, то он будет всю жизнь благодарен, что они его спасли из детского дома. Но генетику никуда не спрячешь. Плюс сам детдом накладывает свой отпечаток. И вот эти дети со своими психологическими проблемами приходят в чужой дом, где они все равно остаются чужими. И возвращают их ведь потом не в родной детдом, а где-нибудь в другом регионе, отсюда и некорректные цифры вторичного сиротства. А если при живых родителях, например, которые сидят в тюрьме, то вообще дети чаще всего до выпуска остаются в детдоме.
Наконец, самое шокирующее в истории с устройством детей-сирот в Казахстане то, что дети до 10-летнего возраста не имеют права голоса при усыновлении, даже если потенциальные мама и папа ему не понравились. Но совершенно не учитывается ни возраст ребенка, ни его мнение при переезде к патронатным воспитателям.
- Я знаю, очень много детей, которые сопротивлялись, не хотели ехать. И даже если ребенку 15 лет, а он явно против приемных родителей, его все равно заберут в семью. Мне воспитатели рассказывали, что давали свои телефоны детям, чтобы, если вдруг что, было куда бежать. Чаще такие вещи происходят, если выясняется, что у сироты есть имущество. За такими идет «охота». Я думаю, в 80% случаев патронатные семьи не являются спасением для детей. Думаете, вот так можно решить проблему социального сиротства? Где государство возьмет столько порядочных воспитателей, готовых дарить любовь чужим детям?
Женщина считает, что новости об избитых детях в детских садах должны заставить задуматься, а как живут сироты в семьях. Пока это огромная тайна. И, кажется никому неинтересно поглубже в нее заглянуть.
