Лучшая защита – это хорошее нападение – видимо решили в клинике Dent Park Ortho, и пока идёт судебный процесс, между делом решили побороться со СМИ. Ulysmedia.kz подучил досудебную претензию с требованием «удалить видеоролик и статью под заголовком: «Смерть ребенка от севорана: в Астане начался судебный процесс» на всех интернет-ресурсах и в социальных сетях, где они опубликованы».
По мнению директора ТОО «СонконХан888» Н. Хон, мы распространили недостоверную информацию, опорочили деловую репутацию клиники и нарушили принадлежащие ей неимущественные права.
К этому добавлено требование: «в рамках досудебного урегулирования спора в 2-х дневный срок со дня получения настоящей претензии» удалить материал со всех ресурсов.
Напомним, сейчас как раз суд разбирается с причинами смерти ребенка в стоматологическом кресле и пытается выяснить, насколько грамотно и правильно действовали медики и был ли использован аппарат «Капнограф». Ulysmedia.kz поставил задачу рассказать, что происходит в зале судебных заседаний и собрать комментарии участников процесса, чтобы дать возможность читателям получить информацию и сделать свои выводы по этому резонансному делу, связанному со смертью трехлетней девочки. Поэтому свои вопросы мы задавали всем, в том числе и госпоже Хон.
Прокурор Еркебулан Шалкар в интервью Ulysmedia.kz объяснил, почему судят только анестезиолога. По его словам, по диспозиции 317-й статьи Уголовного кодекса для привлечения к ответственности должна наступить смерть человека. И между этой смертью и действиями медицинского работника должна быть причинно-следственная связь.
— Когда я говорю "по диспозиции", имею в виду, что для привлечения к уголовной ответственности по 317-й статье должны быть нарушены требования нормативных правовых актов в сфере здравоохранения. В конкретном случае эти требования были нарушены врачом-анестезиологом. Конкретная причина смерти — возникшие последствия применения наркоза под названием "Севоран". Поэтому, поскольку непосредственная причина смерти возникла вследствие ошибок, допущенных врачом-анестезиологом, именно этого анестезиолога я и рассматриваю как подлежащего ответственности, — говорит прокурор.
Выяснилось, что Жумагалиева переквалифицировалась в анестезиологи только в 2019 году, до этого была врачом общей практики. Для работы с детьми нужен семилетний стаж, по требованиям Минздрава. У нее его не было.
В операционном зале не было дефибриллятора: его принесли из другого кабинета, но так и не применили. В клинику пригласили постороннего врача-анестезиолога, знакомого подсудимой, который помогал принимать экстренные меры, но трудового договора с клиникой у него не было. Фармконтроль выявил «массу нарушений» при оказании первой медицинской помощи.
Эта информация отражена в акте проверки департамента контроля медицинской и фармацевтической деятельности от 20 января 2025 года, который лег в основу заключения комиссионной экспертизы от 1 августа 2025 года.
В ходе допроса в суде врач-ортодонт, учредитель клиники и ее директор Надежда Хон попыталась опровергнуть выводы экспертизы. На вопрос прокурора, согласна ли она с заключением экспертизы фармконтроля, Хон ответила отрицательно. Но факты говорят о другом. В клинике нашли шприцы и иглы с истекшим сроком годности.
— Данные препараты действительно были найдены на складе, но не использовались для лечения пациентки. По данному факту нам вынесли административный штраф, клиника его уплатила, — заявила Хон.
Всего клиника выплатила три штрафа. Один из них — за прием на работу ассистента стоматолога без соответствующего диплома. Ассистент имела диплом по специальности "лечебное дело" (фельдшер), а не стоматологический.
Еще один красноречивый эпизод. Управляющая клиникой во время реанимации ребенка ушла в аптеку искать адреналин и атропин. Учредитель клиники объясняла, что адреналин был и использовался при реанимации, но потом запасы закончились и пришлось докупать препараты в аптеке.
Адвокат подсудимой Сагынгали Елеуов поднял ключевой вопрос о капнографе — аппарате, который измеряет уровень газов в организме при наркозе. Критически важная вещь для контроля состояния пациента под общей седацией.
— Ладно, следователь это упустил. Но почему эксперты его не истребовали? Они же изучали материалы уголовного дела. Там фотографии с места происшествия есть, лежит этот капнограф. Поэтому мы хотели бы, чтобы суд сам убедился, что он есть. Что это даст? Это даст нам возможность сделать вывод, что заключения, которые были предоставлены экспертам, построены на предположениях и на противоречивых выводах. Они просто черное сделали белым, а белое - черным, — сказал Елеуов.
Директор клиники Надежда Хон в суде заявила: капнограф был. Но когда адвокат спросил, что указано в акте проверки, Хон вдруг растерялась.
— Я в тот момент не являлась специалистом в вопросах медицинской техники и не понимала, что именно в акте указано про данный аппарат и наличие или отсутствие капнографа, — сказала она.
Руководитель клиники не понимает, что написано в акте проверки про жизненно важный аппарат. Зато уверенно заявляет, что оборудование работало исправно.
— Оборудование работает исправно, что было доказано сотрудником, который приходил. Также следователь провёл тест, результаты которого показали, что оборудование полностью соответствует рабочему исправному состоянию, — сказала она на допросе в суде.
При этом в самый первый день директор клиники в коридоре суда сказала СМИ, что не может прокомментировать произошедшее. При этом клиника разослала ряду СМИ досудебные претензии с требованием убрать материалы из-за публикации слов адвоката потерпевшей стороны, основные на госэкспертизах.
Адвокат Руслан Айтжанов видит в деле системную проблему, и утверждает, что медицинские преступления, это одна из категорий, которые тяжело доказать из-за корпоративной этики.
— Здесь совершено преступление по неосторожности. Мы с первых дней говорим, что имеет место неосторожность, которая бывает двух видов по теории уголовного права. Это преступная небрежность и преступная самонадеянность. Здесь мы не говорим, что это сделано специально. К сожалению, по ряду экспертиз, которые у нас в Казахстане существуют, практика, имеет место корпоративная поддержка медицинских работников друг друга. И по данной экспертизе, где говорится, что капнограф работал некорректно, в другом месте говорится, что капнограф отсутствует. Мы это воочию сейчас наблюдаем, идет какая-то подмена понятий, — сказал он.
По его мнению, клиника не признает ответственности.
— Вы видели по ответам директора, что, к сожалению, клиника никакой ответственности не признает и как такового контроля за деятельностью анестезиолога со стороны клиники не оказывалось. Такое качество, как и у людей, так и у бизнеса, как ответственность, становится роскошью, — сказал он.
Вопрос остается открытым: если ответственность стала роскошью, кто заплатит за жизнь трехлетнего ребенка?
К слову, в соответствии с п.п.4, ст.68 Закона "О масс-медиа" СМИ не несет ответственности за распространение сведений, не соответствующих действительности, если они являются дословным воспроизведением официальных выступлений, в том числе и физических лиц. Видеозаписи комментариев, в том числе директора клиники, в архиве редакции есть.