Как объединить маленький чип и большие амбиции?

Мы беседуем об этом с известным казахстанским экспертом в сфере промышленного производства, Павлом Беклемишевым.

- Павел Иннокентьевич, как можно оценить идею ответа на рост цен на микрочипы на мировом рынке, вызванный пандемией, развитием их производства в странах ЕАЭС?

- Моё мнение, что все это результат не столько воздействия пандемии, но следствие экономической войны между США и Китаем. И в нынешней ситуации производить элементную базу электронной промышленности, которая потом используется в автомобилестроении, станкостроении, ракетостроении, в телефонах и компьютерах, это очень разумное решение. Кстати, в Казахстане это, в определенном смысле, возвращение к былому опыту.

- Разве в Казахстане существовала электронная промышленность?

- Вот, незаслуженно мало известный факт. Знаете, отель «InterContinental Almaty», около здания телецентра? На том месте, где его позже построили, уже был заложен фундамент и начали строительство проектного института для проектирования предприятий электронного машиностроения. Прямо напротив здания ЦК Компартии Казахстана, что весьма символично! Сам институт – «Казгипромаш» - к тому времени уже был создан и начал работать. В Казахстане планировалось построить ряд заводов электронного машиностроения. Предпосылок для развития этого направления было много: были традиции машиностроения в   целом, была, благодаря развитой цветной металлургии, хорошая сырьевая база. Уже тогда, в 1980-х годах, в Алматы начал строиться Казахский радиотехнический завод, работали Алматинский электротехнический завод, АСКБ «Алатау», подразделения НПО «Гранит».

Задача развития электронного производства важная и с коммерческой точки зрения, и с точки зрения обеспечения задач безопасности. Хотя страны постсоветского пространства и очень сильно отстали в этом направлении, но японский, а позже и китайский, опыты показали, что успешные рывки в его развитии возможны. Но сейчас стать реально конкурентоспособными в этом направлении - это очень сложно.

- У нас есть сырье, осталась еще определенная научная база, есть, пусть отдельные, но уникальные производства… В чем могут возникнуть проблемы?

- В объемах. Даже рынок ЕАЭС для такого направления невелик. А объемы определяют технологию и себестоимость, и все это вместе определяет качество.  

- Сейчас завершается рассмотрение в Сенате Закона «О промышленной политике». Насколько это актуально, показала, хотя бы, ситуация с китайскими поставками на наш рынок, которая ударила по всем сферам и торговли, и промышленности. И вы, и ваши коллеги много лет говорили о необходимости такого Закона, но сейчас слышится его критика. Почему?

- Работа над законопроектом завершена, Сенат его принял, осталось подписать у главы государства, но вопросов на самом деле немало…

Прямо в его тексте сказано, что он создается для поддержки развития именно обрабатывающей промышленности. Это очень важный посыл. Но потом мы видим много фразеологических нюансов, неимоверное количество новых понятий, которые в самом законе никак не раскрыты. Вот пример прямой тавтологии: в законопроекте сказано, что «инновации, это результат инновационной деятельности». А дальше, что инновационная деятельность - это «процесс создания инноваций». И в результате понять из текста закона, что же понимается под этим, невозможно. И такого в законопроекте много.

Ладно, это вопросы фразеологии. Они в таком контексте не сосем безобидны для функционирования закона, но есть и более проблемные вопросы – в тексте масса ссылок, которые говорят, что одни вопросы находятся в компетенции Правительства, другие – уполномоченных органов, третьи – межведомственной комиссии… Нагромождена невероятная иерархия компетенций. И как это будет работать? Но зато может создаться впечатление, что вокруг развития обрабатывающей промышленности кипит бурная деятельность!

- Главная претензия к нынешнему варианту – в чем она?

- Не понятно, кто за что будет отвечать. А цена этого - не реализация продекларированных целей закона. Иначе быть не может, если текст переполнен всякими названиями и определениями, которые друг другу нередко противоречат. К сожалению, пока не видел финальный текст, возможно в Сенате были внесены правки, но это маловероятно, Сенат быстрее может вернуть проект в Мажилис, но не будет заниматься уточняющими правками.

Очень сложно определён вопрос с несколькими уполномоченными органами. В первую очередь это, конечно, Министерство индустрии и инфраструктурного развития, которое отвечает за промышленность. Но есть органы, которые отвечают за развитие промышленности – это уже Министерство цифрового развития и аэрокосмической промышленности. Вопросами продвижения казахстанской продукции на экспорт будет заниматься Министерство торговли и инвестиций, и еще определенная роль отводится Министерству иностранных дел. Вот четыре основных исполнителя. Такая практика известна рисками для функциональности Закона. При этом очевидно, что реально исполнять задачи, продекларированные законопроектом, должен бизнес. Но он, ни в лице НПП «Атамекен», ни в лице бизнес-сообщества, в Законе практически не упоминается.  

И все это должно обеспечиваться 66-ю нормативными подзаконными актами! И их принятие будет идти не на открытой площадке, в парламентской дискуссии, а в кабинетах чиновников. Чиновников, которые могут вникнуть в эту проблематику с трудом, ведь специалистов-машиностроителей среди них практически нет.

Еще один вопрос. В законопроекте много говорится о развитии автомобилестроения и сельскохозяйственного машиностроения, но о базовых для Казахстана подотраслях, как, например, горно-шахтное или нефтегазовое машиностроение – там ни слова. Хотя достаточно вспомнить базовую основу казахстанской экономики, чтобы понять, что это неправильно.

- Что с созданием финансовой структуры, на которую бы опиралась промышленная политика? Эта идея включена в законопроект?

- Такая структура оговорена в законопроекте в виде Фонда развития промышленности, но его функции пока не выходят за рамки финансирования лизинговых операций. Это хороший инструмент поддержки, но он узкий по функциональности. Когда мы, промышленники, говорили, что в Казахстане необходим такой Фонд, имелась в виду мощная и многопрофильная структура. И, в принципе, в Законе об этом как бы сказано, но так, что реализоваться эта идея может только в виде разобщённых небольших структур, которые будут заниматься грантовым, экспортным, венчурным финансированием и прочим. В итоге, ресурсы будут просто размываться. При подготовке Закона этот вопрос обсуждался, говорилось, что Фонд развития промышленности должен работать как единое «окно» по финансовой и даже организационной поддержке развития обрабатывающей промышленности. Но, увы, так этого и не получилось.

Сегодня в Казахстане есть декларируемое желание решать непростые научно-технологические и производственные задачи. Верховная власть, Глава государства, ставит амбициозную цель. Но как это будет реализовано на практике… Вопросов больше, чем ответов. Если говорить откровенно, не понятно, кто будет это делать. Поднимать нашу обрабатывающую промышленность иностранцы не приедут, им выгоднее забирать наше сырьё, в лучшем случае, после первичной переработки, для снижения транспортных затрат, поэтому надо рассчитывать на собственные силы и энтузиазм.