2025 год стал для Казахстана моментом качественной фиксации нового внешнеполитического статуса. Речь идет не о резком развороте и не о демонстративных жестах, а о последовательно выстроенной модели поведения, при которой страну начали воспринимать как предсказуемого, экономически значимого и политически удобного партнера.
Как отмечает один из ключевых принципов современной дипломатии, сформулированный еще Генри Киссинджером: «Доверие в международных отношениях строится не на заявлениях, а на повторяемости поведения».
По моему именно эта повторяемость - спокойная, рациональная, без истерик и ультиматумов, и стала главным капиталом Казахстана в 2025 году.
В условиях глобальной фрагментации и деглобализации Казахстан в 2025 году окончательно закрепил модель, при которой внешняя политика подчинена экономической логике, а не идеологическим импульсам. Приоритеты были предельно прагматичны: транспорт и транзит, энергетика, полезные ископаемые, промышленная кооперация, цифровые технологии.
По итогам международных визитов и переговоров президента Казахстана Касым-Жомарт Токаева было подписано соглашений более чем на 70 млрд долларов. Эти цифры важны не сами по себе. Безусловно, они и есть индикатор доверия. Как отмечают аналитики McKinsey Global Institute, “долгосрочные инвестиции приходят туда, где риск не исчезает, но становится управляемым”.
Именно управляемость рисков сегодня и продаёт Казахстан миру.
Особенно показателен американский трек. Договоренности примерно на 17 млрд долларов в сферах авиации, технологий и редкоземельных металлов свидетельствуют: Казахстан интересен США не только как источник сырья, но как часть глобальных цепочек добавленной стоимости.
На этом фоне показательной стала публичная риторика Дональда Трампа, который заявил: «Ваша страна обладает огромными природными ресурсами, и у вас выдающийся Президент». И добавил, говоря о возможном визите: «Это вполне возможно». В дипломатическом языке подобные формулировки — это не комплименты, а сигналы интереса.
Приглашение Казахстана к участию в саммите G20 стало, по сути, неформальным признанием статуса middle power. Казахстан не входит в число крупнейших экономик мира. Но как отмечают эксперты Brookings Institution, «middle power - это не размер экономики, а способность быть полезным системе».
С экономической точки зрения участие в орбите G20: повышает доверие институциональных инвесторов; облегчает доступ к международным финансовым институтам; снижает страновые риски в глазах глобального бизнеса.
С политической стороны это фиксирует Казахстан как внеблокового, но системно значимого игрока.
Япония — один из самых чувствительных индикаторов надежности партнеров. Премьер-министр Санаэ Такаичи обозначила Казахстан как партнера: «…в поддержке и укреплении свободного и открытого международного порядка, основанного на верховенстве права». В переводе с дипломатического языка это означает: здесь безопасно инвестировать, планировать и строить длинные цепочки кооперации.
Для Казахстана это доступ к технологиям, капиталу и промышленному партнерству без политических условий.
Визит председателя КНР Си Цзиньпина в Астану подтвердил: Казахстан для Китая это опорное государство Евразии.
Си Цзиньпин подчеркнул: «Отношения между Китаем и Казахстаном выдержали испытания переменчивой мировой ситуацией… благодаря естественной потребности в совместном развитии».
Формула «сообщества единой судьбы» в китайском дискурсе используется редко и выборочно она означает долгосрочную стратегическую взаимозависимость, а не тактическое сотрудничество.
Президент России Владимир Путин отметил: «Для России Казахстан — союзник, стратегический партнер и добрый сосед, с которым мы выстраиваем равноправные отношения». Ключевое слово — равноправие.
В условиях пересмотра влияний на постсоветском пространстве Казахстану удается сохранять экономическую кооперацию без политической зависимости это редкий и сложный баланс.
Президент Франции Эмманюэль Макрон заявил: «Президент Касым-Жомарт Токаев - мой близкий друг… Я люблю Казахстан». Для европейской политической культуры подобная персонализация это прямая конвертация доверия в инвестиции.
Отдельно стоит встреча с Владимиром Зеленским. Даже на фоне войны Казахстан остается страной, с которой готовы говорить разные стороны — не воспринимая ее как чью-то марионетку.
2025 год показал: Казахстан оказался в редкой и показательной конфигурации.
США, Китай, Россия, Япония и ключевые государства ЕС используют в отношении нашей страны одну и ту же лексику - стратегический партнёр, доверие, равноправие, совместное развитие.
Это и есть признаки middle power нового типа - государства, которое:
не навязывает правила, но участвует в их формировании;
не принадлежит жестко ни к одному блоку;
обеспечивает связность мировой системы в условиях глобальной турбулентности.
Казахстан перестал быть объектом геополитики, и стал её функциональным элементом. Поэтому приглашение на G20 это не аванс и не подарок, а логичный итог года, в котором страна научилась быть спокойной, рациональной и полезной миру.
Конечно, такие достижения Казахстана и его президента в уходящем году не могут не раздражать отдельных персонажей — увы, тех, кому время уже не вернуть назад. Да, Казахстан ушёл вперёд.
Да, у нас остаются сложности, и это последствия того периода, когда экономику чрезмерно политизировали. Но сегодня у страны есть инструменты, которых раньше не было: цифровизация, искусственный интеллект, данные, персональный управленческий подход.
Я убеждена: с их помощью мы можем наверстать упущенное в экономике, провести реальную либерализацию рынка и сделать тот самый рывок — в промышленности, в нефти, в управлении.
И если всё будет сделано рационально и без иллюзий, если люди, назначенные на свои должности, перестанут жить интригами и подковёрными играми, а будут выполнять прямые задачи, которые глава государства ставит перед ними, то норвежский сценарий для казахстанской экономики — вовсе не миф.
Поэтому то, что получилось у Казахстана в геополитике, должно и может получиться и в экономике. Это вопрос не ресурсов, это вопрос управления, дисциплины и воли к результату.
