В ноябре был опубликован материал об успешном задержании 17 человек, граждан Казахстана, Украины и Российской Федерации, которые якобы являются членами транснационального ОПГ. Писали, что подозреваемые занимались незаконным оборотом драгоценных материалов, добычей золота в Акмолинской области, а также кустарным производством ювелирных изделий. В свою очередь, транспортировка материалов проводилась воздушным и железнодорожным транспортом.
Мы решили разобраться в этом, казалось бы, понятном событии через историю одного из задержанных.
Это Сергей Ковалёв, его жена Надежда, дочери Анастасия и Екатерина, а также сын Владимир. Они – уроженцы восточных областей Украины. В 2014 году из-за начавшихся военных действий семья Ковалёвых переехала в Казахстан, где они, как и многие другие ещё со времён Сталинских репрессий, нашли вторую родину.
Семье Ковалёвых приходилось непросто, особенно в карантин. Сергей решился открыть ТОО. Тогда друзья из Украины предложили ему партнёрство и, со слов его адвоката, имея все разрешительные документы, так занялся торговлей в нашей стране. Однако тень «Вождя народов» и его методы настигли Ковалёвых и здесь.
11 февраля, по данным адвокатов, правоохранительные органы проводят фактическое задержание Сергея в городе Караганда. Однако свидетеля не задерживают, особенно тем образом, о котором мы сообщим далее. Полиция считала, что он, как член транснациональной группировки, якобы незаконно добывал и осваивал золото в шахте близ Степногорска.
Позже, ему предъявили обвинения по ряду статей: 266 ч1 – финансирование деятельности преступной группы, 262 ч2 – участие в организованной группе или преступной организации, 295-1 ч3 – незаконный оборот драгоценных металлов и драгоценных камней, сырьевой товаров, содержащих драгоценные металлы, а также 188 ч4 – кража совершенная преступной группой в особо крупной размере.
По данным стороны Сергея, его 2-е суток держали в условной подсобке торгового дома в нечеловеческих условиях. Разумеется, ювелир Сергей отрицал свою причастность к некой преступной группе. Адвокат Ардак Макамбетов считает, что данные обвинения, кроме статьи 295-1 ч3, которые тот совершил по незнанию, в целом не аргументированы, а методы задержания вовсе выходят за рамки закона.
«Это была брошенная шахта, в которой с 2018 года один из подозреваемых по делу решил организовать незаконную добычу золота. Он открыл официальное ТОО, получал лицензию, то есть ему даже государство выдало лицензию на добычу золотых изделий. Ковалёв даже не знал источник происхождения сырья. Он покупал его на Артёме», – говорит Макамбетов.
Кроме того, адвокат Сергея подозревает полицию в особом пристрастии к своему подзащитному в связи с его украинским происхождением.
«Кроме него эти плюшки покупали на рынке Артём около 10 человек, однако никто из них уголовную ответственность по делу не несёт. Причина такого внимания в том, что он гражданин Украины, а также иметь возможность раскрутить дела до масштаба транснациональной организованной преступной группы», – добавил адвокат.
Также проводился обыск в доме семьи Сергея. Со слов его жены и домохозяйки Надежды, а также старшей дочери Анастасии они ощущали на себе сильное давление. Во время интервью им было тяжело сдерживать слёзы.
«Я не могла понять, кто эти люди. Снимают мою сумку, берут её и вытрушивают все вещи. Забрали карточки, в том числе, на которую поступали соц. отчисления для моей дочери больной ДЦП Екатерины. Но это же моя личная сумка, мои личные деньги», – вспоминает Надежда Ковалёва.
Одну фразу Надежда помнит до сих пор.
«Когда я начинала задавать вопросы по делу, мне говорили, мол не переживайте, вашего мужа задержали, а вы и ваша дочь следующие, т.к. в Казахстане замечательные детские интернаты». Даже сейчас, если я об этом подумаю, то… не очень хорошо»
По воспоминаниям женщин, личные вещи и без того шокированной их дочери Анастасии также не остались без внимания. Её даже пытались пристыдить.
«В моменте меня зовут, потому что находят мой рюкзак. Он стоял под столом и достают из него сигарету. Моя мама это не одобряет, но мне было 19 лет. И тыкают этой сигаретой и упаковкой чуть ли не в лицо. А я не понимаю, зачем», – вспоминает Анастасия.
«В ходе обысков изъято оборудование для переработки руды, золотые слитки, свыше 15 килограммов ювелирных изделий, бирки и сертификаты, 19 тонн руды, полтора килограмма ртути, более 20 килограммов взрывчатых веществ», – из сообщения Polisia.kz
Необходимо отметить, что к изъятию вещественных доказательств при разных обысках семья Ковалёвых также имеет вопросы.
«Звонить никуда не давали. Мой телефон и телефоны детей изъяли сразу непосредственно дома. Непонятно, почему. Поехали на офис. Понятые были совсем странные. Один ещё помогал им со сбором вещественных доказательств. Взяли семейную шкатулку, там были крестики детей на шнурочках. Упаковывали всё, даже пакеты бумажные. Спрашиваю, зачем, а говорят, что всё для дела», – возмущается Надежда.
«У моего подзащитного Ковалёва при обыске из его офиса был изъят большой объём золотых изделий, потому что он занимается купле-продажей. Он при обыске не присутствовал. Ознакомившись с протоколом, он сказал, что был больший объём, чем тот, который указан. Есть видеофрагменты, где запись приостанавливается, в этот период золото упаковывается и уже показывается мешок. И таких нюансов много», – говорит адвокат Макмбетов.
При этом, по данным адвоката, из дела пропало вещественное доказательство – около 20 тыс. долларов в деле другого подозреваемого. История пропажи этого вещдока очень примечательна.
«При его задержании были изъяты золотые изделия и ещё средствами 20 тыс долларов. Далее он пишет заявление, что эти деньги он брал в долг. Следователь отдаёт ему эти деньги. Когда прокуратура потребовала этот вещдок, оказалось, что денег уже нет. Есть коррупционное составляющее в этом деле», – подозревает адвокат.
По юридическому незнанию и давлением, как это вспоминает Надежда, она подписывает пустые бланки, которые ей вручили представители правоохранительных органов.
«Такие стоят… следователь спрашивает считать ли ему те или иные материалы. Сбивается, записывает и опять не записывает. Так из офиса мы уехали, расписавшись на чистых бланках», – с сожалением вспоминает Надежда.
История с чистыми бланки похоже ожидали не только Надежду, но и понятого Габсамата Адилканова. Именно по этой причине адвокат Надежды и Анастасии Алибек Секеров подозревают полную фальсификацию данных полицией.
«Этот полицейский пустые бланки принёс и мне говорит поставить роспись. Я спрашиваю, за что. Он отвечает, мол в прошлый раз же делали перечень. Я спрашиваю, и где он. Мне отвечают, дядя, что мы сейчас будем все эти украшения считать. Я просто увидел её подпись и подписал. Он мне сказал, что фактически потом принесёт то, на чём я расписался. И всё после», – рассказывает Адилканова.
«Я отхожу и слышу, что охранник кричит, я не буду подписывать. Потом я узнала, что понятого просили подписать протокол, что он был как понятой при обыске, но там были пустые листы. Тот кричал, я не буду подписывать пустые листы», – вспоминает Анастасия.
«У нас есть понятой, который показал, что он при сборе вещественных доказательств сотрудниками полиции, его заставили расписаться в пустом бланке. Ковалёва также подтвердила, что она была вынуждена расписаться под пустым бланком. Мы усматриваем полную фальсификацию при обыске», – отмечает Секеров.
Сам понятой очень переживал при даче нам комментария о возможном пристрастии правоохранительных органов к его персоне. Однако, сопереживая семье Ковалёвых, он быстро собрался с мыслями и рассказал, что, по его мнению, происходило на самом деле.
В дальнейшем о пустых бланках узнала и Анастасия. Её и Надежду привлекут к делу, согласно которому они не домохозяйка и студентка, а самые настоящие члены транснациональной преступной группировки вместе с их отцом и мужем Сергеем. Они, как и всякий обыватель, были в полном неведении своих прав.
«Роли в ОПГ были чётко распределены: учредители шахты, организаторы добычи сырья, аффинажники, ювелирные мастера, лица, отвечающие за продажу и брендирование», – из сообщения Polisia.kz
«Начали говорить, знаете ли вы этих людей, я говорю, что не знаю. А со мной говорят в таком тоне, как будто я уже что-то сделала. Я же просто мать, которая нянчится с детьми. И потом, я уезжаю в 4 утра и мне говорят, приезжай к 9 утра. Я естественно на нервах. Потом садишься, и тебя просто маринуют», – отмечает Надежда.
Надежде и Анастасии только и оставалось, что удивляться вновь и вновь возникающим документам.
«Мне не разъясняли права, что я могу не давать показания, что могу пригласить адвоката. И потом вижу, что есть документ, где я подписываю, что не нуждаюсь в услугах адвоката. В конечном итоге появился протокол допдопроса, где я также вижу, что подписан мной. Было так, что между делом, мне давали те или иные документы, я правда в стрессе их подписывала, потому что угрожали, что и меня задержат. Это шло постоянно красной строкой», – вспоминает Надежда.
«Мне не сказали, что это допрос, ты имеешь право на адвоката, хранить молчание. Я даже не знала, что так должно быть. Меня не снимали на камеру и не просили нигде расписываться. Что это было, допрос или что-то ещё – до сих пор не знаю», – говорит Анастасия.
Они уверяют, что подобное давление на них оказывалось систематически. И даже по поездке домой, они не могли чувствовать себя в безопасности.
«Едем в офис с сотрудником. Он открывает впереди бордачок, оставил номер и говорит, если будут вопросы, обратиться к нему», – возмущается Надежда.
«Когда я выехала с сотрудником, он начинает говорить, мол ты так похожа на маму, вы такая красивая. Мне 19 лет и незнакомый мужчина начинает как-либо отзываться о моей внешности. У меня был ступор и страх. Я думала, что сейчас может произойти домогательство», – с недоумением вспоминает Анастасия.
Однако ни Надежда, ни Анастасия не знали, что за вероятным заигрыванием второй стресс ещё впереди, а вероятное давление оказывалось с определённой целью.
«Забегает в кабинет полицейский и кричит, тебя закроем и маму, лучше ищите, куда детей определить. Откуда я знала, что происходит? Почему на меня кричат? Угрожают закрыть мою маму? Я была в растерянности, я не могла ни плакать, ни какие-либо эмоции выражаться. После, мне аккуратно начали задавать вопрос о моей больной сестрёнке, а для меня это больная тема. Опять крики и у меня началась истерика», – в ужасе рассказывает Анастасия.
Анастасия уверена, что протокол писался не с её слов, а со слов адвоката. На тот момент строгое внимание к ней было приковано даже в туалете. Здесь девушка не сдержала слёз.
«Меня еле-как отпустили в уборную. Сотрудник оставил дверь открытой и держал руку так, чтоб я её постоянно видела. Я видела окно и у меня очень плохие мысли возникали в голове. Дальше стоят надо мной адвокат, следователь и другие и говорят «подписывай», мы тебя на 3 суток закрываем. Ничего не объясняют»
Следует отметить, что все действия Надежды и Анастасии происходили по рекомендации их адвоката, который, как они полагают, действовал в пользу следствия.
«Настю задержали, вот серьги, цепочка. Я просто… знаю своего ребёнка. Для неё это прям сильный стресс. И самое интересное, то моего мужа не вывозили ни на допрос, ни куда. А тут прям в этот период, в эти 3 дня, что её задержали, его активно начинают вызывать. И когда я звоню адвокату, стоя возле этого ИВС, слышу голос мужа в трубке. Всё, что я могла сказать – подпиши, всё что они просят. По сей день… Как мать я считаю, что вина конечно на мне», – с рыданием вспоминает Надежда.
«Это почти в каждом деле, и в моих делах давление имелось, когда без адвоката оказывается давление или предлагают своих адвокатов. Такое часто бывает. Всё ради того, чтоб закрыть показатели и на признательных показаниях облегчить себе работу», – отмечает в своей практике А.Макамбетов.
Сегодняшние адвокаты Надежды и Анастасии убеждены, что именно через семью оказывалось давление на Сергея Ковалёва, которого по публикации астанинской полиции вопреки презумпции невиновности можно сказать уже назвали членом преступной группы.
«Чтобы он дал признательные показания, в ноябре закрывают его дочь Анастасию Фетисову и жену Надежду Ковалёву делают подозреваемой и вменяют финансирование транснациональной ОПГ. Откуда такие средства у студентки и домохозяйки, у которой на иждивении ребёнок ДЦП?», – отмечает адвокат.
«Ими просто манипулировали, чтобы Ковалёв признал все действия, возбудили дело на мать, у которой есть ДЦП-ребёнок, но они знали, что в отношении неё суд может не применить санкцию ареста. Но в отношении дочери применили. Соответственно, Ковалёв начал говорить, что признает вину, лишь бы отпустили ребёнка и супругу, с которой в общем браке двое детей, среди которых ДЦП-ребёнок», – поясняет А.Секеров.
«Я только потом узнала, что адвокат мог всё опротестовать, а меня могли сделать к супругу, как общественного защитника, но этого не было сделано. Я это узнала, когда уже была в статусе подозреваемого», – отмечает Надежда.
Тем временем Анастасия находится в изоляторе временного содержания. Голодная девушка не могла понять, где она находится и как себя вести и даже спутала день с ночью. К слову, прошлый адвокат не соврал. С её боязнью замкнутого пространства там действительно было чисто… для крыс, по её словам. Может быть из-за такого отношения перспективная молодёжь с высшим образованием торопиться покинуть Казахстан?
«В ИВС я смотрю на просвет дверной и вижу крыс. Начинают вылезать эти мышки из дырки в двери. А я боюсь их до безумия, вскакиваю из кровати, начинаю визжать и ко мне никто не приходит. Я просто понимаю, что я тут абсолютно одна и не знаю, что со мной может здесь случиться. Потом ко мне приходят, а я спала и мне в приказном тоне начинают говорить привести себя в порядок, у тебя сегодня суд. Мне говорят подписаться под чем-то, я подписываю», – в ужасе рассказывает Анастасия.
«При проведении уголовного расследования были применены пытки в отношении Анастасии Фетисовой, дочери Сергея. Мы провели полный анализ по делу и возникло много вопросов», – рассказывает адвокат Секеров.
Факты моральных пыток согласно международным стандартам подтверждает известный психиатр Сергей Молчанов. Он отмечает, что у Надежды и Анастасии сильная депрессия, безумный страх перед полицией, суицидальные мысли и разочарование в нашей стране.
«У них началась бессонница. Это тоже критерий МКБ-10. У них ночные кошмары. У Анастасии были мысли о суициде, то есть она была до такой степени введена в ситуацию, что хотела решить всё одним махом. Надо признаться, что у мамы были тоже такие мысли, но она старалась мне в этом не признаваться, хотя я это видел. Поэтому я это не отразил. Хотя я это заметил», заключает С.Молчанов.
«Мне назначали разные препараты, именно психиатр. Я их принимала. Я остановилась, так как стала агрессивной в быту. Особенно когда ты понимаешь, что твоя жизнь только начинается. Она не успела начаться и тебя буквально бьют, и говорят, мол нормальная жизнь это не твоё», со слезами на глазах говорит Анастасия.
«Из активной молодой девушки, у которой были цели и желания в жизни, она была просто в таком состоянии, что ей что ни скажешь, ей хотелось кричать и ругаться, а она в ступоре была. Как приехали домой, она часа 2 в ванной просидела», с плачем рассказывает Надежда.
Семья Ковалёвых до сих пор живут с последствиями произошедшего.
«Вовка, сын, орёт по ночам. При чём, это бывает, когда ты спишь. Он подрывается с криками «я боюсь», запрыгивает к сестре Кате. Эти события происходят с нами», говорит Надежда.
«Хотелось бы отметить, президент нашей республики в план ввёл рассмотрение Стамбульского протокола по пыткам», поясняет А.Секеров
Если говорить строго о деле, отойти от подозрений в давлении, пытках и манипуляциях над Надеждой и Анастасией, то возникают следующие вопросы…
Если Сергей, Надежда и Анастасия часть транснациональной преступной группировки, то зачем у самих себя покупать драгоценные металлы? На какие деньги они финансировали деятельность десятка людей в целых 3-х государствах? И в конце концов, действительно ли эти преступления были совершены на территориях Украины, РФ и Казахстана, в 2-х из которых, напомним, происходит война?
«Среди астанинской полиции по фальсификации и пыткам мы видим много фактов, как и в любой правоохранительной структуре. По моему опыту были подзащитные, в отношении которых применялись пытки. Пытки квалифицируются даже в виде угрозы. Это не дозволено», говорит А.Секеров.
«Транснациональная организованная преступная группа это другое, когда у тебя задержаны не просто граждане других государств, а само преступление совершается на территории 2-3 государств. К примеру, если есть каналы сбыты в РФ, Украине, Узбекистане и т.д. Но когда это вменяют тому, кто просто гражданин Украины, бежал от войны, имеет вид на жительства в Казахстане, официально работает. Но транснациональная ОПГ натянуто. Разве что 295 статья, что незаконно занимался золотом, но опять же ответственность за эту статью была введена в 2022 году»
Когда же Надежда и Анастасия нашли новых, реальных для себя адвокатов, риторика правоохранительных органов сменилась, но статистика требует своё.
«Он, когда его увидел, нашего нового адвоката, сказал, мол подозрения убираем, общественником делаем. И потом в декабре ничего не произошло. А в феврале не то, что убрали, ещё и добавили статей. Когда же я спрашивала, мне говорили, мол это руководство сверху», отмечает Надежда.
«Во-первых, это всё погоня за показателями. Ещё с советского времени каждая категория делится, что они вместе должны сделать определённый план работы. Выход по особо тяжкой статье – такой-то объём загнать в суд через прокуратуру. В нашему случае, это преступление как особо тяжкое не подтверждено, сейчас даже идёт переквалификация, как просто участие в транснациональной ОПГ», рассказывает адвокат Сергея А.Макамбетов.
Пока Сергей Ковалёв находится под арестом 15 месяцев, всё, что осталось у его семьи – это надежда на то, что Казахстану нужна справедливость. Надежда боится, что дети останутся никому не нужными, если с ней что-то случится.
«Я надеюсь, что справедливость есть, что хотя бы один судья, который постоянно мне выносит приговор, что продолжает мой домашний арест. Хотя бы один прочитает и попытается осмыслить то, что написано в постановлении. Постарается сложить факты и задастся вопросом, почему это девочка обвиняется в этих вещах. Как я могла в 16 лет дать согласие на участие в транснациональном ОПГ?», со слезами рассказывает Анастасия.
«На сегодня я нахожусь в статусе подозреваемого, при чём в качестве участника транснационального ОПГ. Якобы я вступила в него в 2019 году с людьми, которых я в глаза не видела. Самое интересное, что в 2019 году Насте было 15-16 лет. Мол я ещё финансировала это ОПГ, но с каких средств? С пособия, которое получаю по инвалидности на Катю?», говорит Надежда.
В свою очередь, психиатр отметил крайне пагубное влияние отдельных представителей казахстанской полиции на общество. И подчеркнул необходимость исполнения указов президента в части внедрения Стамбульского протокола.
«Наши господа полицейские должны научиться работать в рамках правового поля, не запугивать людей. Есть такое правило Миранды… сразу же объяснять людям их права и обязанности, возможность позвонить по телефону, вызвать адвоката. Что не было сделано в данном случае. Ни в коем случае не должно быть такого, что люди расписываются на чистых листах, на которых потом можно что угодно написать и обвинить людей, как это было в 1937 году, когда человек под пытками признался, что рыл тоннель до Индии», возмущается психиатр Сергей Молчанов.
Единственное, чего сейчас опасаются смелые женщины, так это того, что и без того болеющая Екатерина, дочь Надежды и Сергея останется без родных.
«Я невиновна в том, в чём меня пытаются обвинить и это бессилие… оно меня убивает
- У вас есть мечта?
Я мечтаю, что моя сестрёнка выздоровеет», говорит Анастасия.
«Молилась Богу каждую ночь, клявшись, что никогда ничего плохого не сделаю. Пусть она только выживет», вспоминает Надежда.
А закончить данное расследование хотелось бы репликой из казахстанского сериала «Бесплатный адвокат» и римской цитатой, которую приписывают прокурору СССР времён Сталинских репрессий Андрею Вышинскому.
«Если человек попал под суд, его никто не отпустит. Потому что, если его оправдают, возникает закономерный вопрос – что с ним всё это время делал «следак», что с ним делал прокурор? Они, что, не умеют работать?!»
«Признание – царица доказательств», Андрей Вышинский.