Моя цель – доказать невиновность: бывший офицер КНБ о о деле по Хоргосу

ЗАКАЗ НА ВИНОВАТЫХ

Вас осудили как участника преступной группы, которая провозила контрабандные товары через таможенные посты Хоргос и Калжат. 45 человек уже отбыли наказание. Вы продолжаете настаивать на своей невиновности?

  - Я изначально считал себя невиновным, был уверен, что это было заказное дело – никаких доказательств не было и никогда не будет. Все, что изложили в своем обвинительном заключении следователи - выдуманные вещи, которые ничем не подтверждаются. Мы каждый пункт, каждый абзац предъявленного обвинения в суде опровергали, предоставляли свои доказательства и алиби. Но, к сожалению, нас никто не слушал, вернее, не захотели услышать, потому что политическое руководство было другое. Во власти сидели люди, аффилированные между собой - что в Верховном суде, что в Генеральной прокуратуре, что в Агентстве по борьбе с экономической коррупционной преступностью, которое тогда возглавлял Кожамжаров, ему помогали его подчинённые, тот же Максат Дуйсенов, Татубаев…

То есть вы считаете, что Кожамжаров работал по заказу?

- Он руководил огромным ведомством и вряд ли от кого-то получал заказ. Это, скорее всего, было его решение или его подчинённых. Наверняка инициатива просто шла снизу. Но, судя по документам, которые я изучал, инициатива шла из недр департамента финпола по городу Алматы, который тогда возглавлял Дуйсенов Максат.

КТО КОМУ МСТИТ?

Дуйсенов сейчас находится в тюрьме Германии и просит политическое убежище. Он утверждает, что против него как раз и есть заказ – ему мстят осуждённые по делу Хоргос, в числе которых и вы.

- Просто для сравнения скажу, я до сих пор в роли осужденного - я отсидел 10,5 лет, а дали мне 17 лет лишения свободы за экономическое преступление. В местах лишения свободы, я узнал, что многим за убийство, изнасилование или терроризм такие сроки не давали. Вот здесь сразу понятно, что мое обвинение – это заказ. Следствие не смогло даже определить степень ущерба и нас с Жакаевым, без единой копейки ущерба, осудили на 17 лет лишения свободы.

А теперь Дуйсенов говорит, что его «заказали» бывшие сотрудники КНБ.

- У Дуйсенова – уголовное дело. О каком заказе он может говорить, если я не должностное лицо и не имею никаких властных полномочий? Я сейчас работаю на трёх-четырёх работах, чтобы прокормить семью и как-то помочь детям. Как я могу организовать какой-то заказ, когда сам являюсь до сих пор осужденным?  

ЕСТЬ ЛИ ПОЛИТИКА В ДЕЛЕ ДУЙСЕНОВА?

Вы с Канатом Бозумбаевым знакомы?

  - Я лично не знаком с Канатом Бозумбаевым, знаю его с экрана телевизора. Дуйсенову нужно политизировать это дело, доказать властям Германии, что в отношении него есть какие-то политические гонения. Хотя здесь какая политика? Он просто коррупционер. Простой, элементарный коррупционер, который организовывал и выполнял свои преступные схемы - обогащался за счёт этого. Я не вижу вообще никакой политики в этом деле.

Вы провели в колонии более 10 по одному из самых строгих приговоров, обида вас ожесточила?

  - Когда человек попадает за решётку, у него есть очень много времени осмыслить и о многом подумать. В первую очередь надо, наверное, свои поступки смотреть, переосмысливать, что ты сделал в этой жизни правильно, а что неправильно. Поэтому было время многие свои ошибки со всех сторон разглядеть и относиться к жизни немножко философски. Поэтому сейчас никакой обиды нет. У меня сейчас одна цель - доказать свою невиновность.

А как вы намерены это сделать?

- Я направляю в Генеральную прокуратуру материалы, которые подтверждают мою правоту. Я пытаюсь доказать, что было совершено заказное убийство под руководством Махатова. Он, кстати, везде говорил, что является близким другом Максата Дуйсенова. А еще объявлял, что он кассир финансовой полиции. Я говорил на суде, что это он заказал убийство сотрудника таможни Жамаша Медета, чтобы скрыть все преступления, которые они совершали вместе со своими кураторами - руководителями из финансовой полиции.

О каких преступлениях идет речь?

  - Это взятки, пытки и все это сейчас подтверждается. Махатов приговорён к 20 годам – ему добавили срок и за другие преступления. Именно за заказное убийство. Это преступление раскрыто и Верховный суд точку поставил. Было доказано, что тех фигурантов, которые на меня дали показания - били и пытали, чтобы согласились меня оклеветать. Однако суд решил, что их показания в отношении меня недопустимы в качестве доказательств. Удивляет, что руководство Генеральной прокуратуры, зная об этих вещах, до сих пор не принимает никаких действий по нашему делу.

ПОЧЕМУ МОЛЧИТ ПРОКУРАТУРА?

Как вы это объясняете?

- Причина в том, что в Генеральной прокуратуре до сих пор находятся люди, ранее аффилированные с Кожамжаровым. Это не секрет – посмотрите биографии тех, кто сейчас там работает, сразу станет понятно.

Асылов об этом не знает? Он бессилен или не заинтересован?

- Я думаю, что у генерального прокурора помимо нашего дела есть, миллион других задач, поставленных перед ним главой государства. Он и не должен за всем этим смотреть, он должен руководить. А вот его подчинённые просто не хотят этого делать. Они за это зарплату получают, погоны носят – я думаю, что в их рядах много тех лиц, которые этого не хотят делать, потому что они сами участвовали в расследовании того же Хоргосского дела.

Как вы относитесь к тому, что Кожамжаров и Дуйсенов смогли покинуть Казахстан?

- У меня тоже была возможность покинуть Казахстан, учитывая, что мы их контролировали - вели оперативную разработку «Караванщики» и понимали, к чему ведёт этот вызов в Астану. Мы смело пошли в финансовую полицию, где нам господин Ауганбаев, который до недавнего времени занимал должность заместителя прокурора города Алматы, предъявил статью 142 и арестовал. Мы никуда не сбежали, хотя прекрасно понимали, о чём идет речь - были уверены, что мы невиновны. К примеру, генерал Аманбаев, которого тоже финансовая полиция задержала, он же тоже никуда не побежал, хотя, наверняка была возможность уехать. Тот же бывший премьер-министр Серик Ахметов тоже никуда не убежал. Я больше, чем уверен, что все те лица, которые подверглись уголовному преследованию со стороны финансовой полиции под руководством Кожамжарова, Татубаева, Дуйсенова - они просто понимали, что ни в чём они не виноваты, почему они должны бежать.

ЗАДАЧА – ДОКАЗАТЬ НЕВИНОВНОСТЬ

Вы верите, что обвинения будут до конца изучены и Кожамжарова, Кексель, Татубаева и Дуйсенова будут судить?

- Я не верю, что, на Кожамжарова наденут наручники. Потому что, во-первых, его действительно нет в стране, и достать его, допустим, экстрадировать или задержать, тем более из России, по известным всем причинам, навряд ли удастся. Хотя политическая ситуация может поменяться. У меня нет никаких личных отношений с Кожамжаровым - я его никогда не видел, никогда с ним не здоровался, за одним столом никогда не сидел. Будет он арестован или не будет – мне всё равно. У меня есть своя задача - доказать свою невиновность. А его вину мне особо доказывать нет смысла. Это должны делать те правоохранители, которые получают за это зарплату.

КАК УСТРАНЯЛИ НЕУГОДНЫХ

Как вы отнеслись к решению перевести Антикор - бывший Финпол в структуру КНБ?

  - Когда я служил с 2004-го до 2011-го, у меня было твёрдое убеждение, что финансовая полиция вообще не нужна - этот орган лишний. Их работа была направлена только на свое обогащение и обогащение каких-то определённых политических деятелей путём рейдерства или уголовного преследования неугодных. И если посмотреть историю за весь период, поднять дела, что они расследовали, вы поймете, что это в основном устранение тех, которые были не угодны каким-то политическим руководителям.

И я сам начиная с 2005 года по указанию руководства КНБ вёл оперативные разработки в отношении именно сотрудников финансовой полиции и раскрывал очень много коррупционных преступлений и доказывал, что, те задачи, которые перед ними были поставлены – бороться с коррупцией, бороться с экономическими преступлениями, они делали всё с точностью до наоборот – «крышевали», покровительствовали, за счёт этого обогащались, устраняли конкурентов, осуществляли рейдерство и так далее. То есть получился преступный орган, которому дали полномочия и возможности зарабатывать большие деньги.

ЧЕГО ОПАСАЕТСЯ ДУЙСЕНОВ?

В Германии Дуйсенов заявил, что ему сидеть в казахстанской тюрьме опасно – там пытают людей. Его страх оправдан? Вас пытали?

- У них бы в отношении меня совершать какие-то пытки, наверное, духу не хватило бы. Максимум, что они пытались сделать, они меня держали в одиночке - в камере смертников целый месяц – там всего 1,2 метра ширина и 2,5 метра длина. И туалета нет, просто дырка, из которой запах страшный. Меня, Жакаева, Курманалиева и Артыкпаева держали в таких условиях. Наверное пытались психологически сломать. Это максимум, что они могли сделать. А других пытали, чтобы давали против меня показания. Других доказательств не было, а вы ведь понимаете, чтобы задержать руководителей среднего звена КНБ, надо руководству комитета предъявлять весомые доказательства, что их сотрудника не просто так задержали.

РОЛЬ КНБ

Вы работали с Саматом Абишевым, что запомнилось?

  - Да, я лично с ним знаком. С 1999 или с 2000 года мы работали в одном подразделении, в четвёртом департаменте. Сидели в соседних кабинетах. Я был оперативником, и он был оперативником, очень неплохим. Он работал в управлении по борьбе с наркобизнесом - это серьёзное подразделение, которое всегда было на острие.

С Русланом Искаковым вы тоже знакомы?

  - Да, его тоже знал. Он в своё время был следователем в Костанайской области. Я с того времени его знаю. Когда он в Центральном аппарате работал, я уже отбывал наказание.

Вы не жалеете, что работали в Комитете нацбезопасности?

  - Вы знаете, если взять историю за весь период, доверие общества к спецслужбам всегда колебалось. И взлёты, и падения были, и дискредитация была, и опять доверие было, и страх был, потом опять доверие. Потому что, это тот орган, который по сути должен стоять и стоит на защите национальных интересов, национальной безопасности. Сейчас работа по борьбе с терроризмом идёт широкомасштабно. Вы очень редко можете привести примеры, где бы у нас там взрывались ТРЦ или что-то еще. Это потому что ребята работают, они не рекламируют себя. Шпионов тоже очень много. Сейчас вот, насколько я знаю, большая работа ведётся по кибербезопасности.

Но надо признать, что отдельные моменты, связанные с руководством КНБ, с Масимовым и с январскими событиями, сильно дискредитировала Комитет. Масимов до этого в КНБ ни одного дня не работал - его поставили сверху. Сотрудники КНБ не виноваты, что отдельные руководители решали какие-то свои закулисные вопросы - весь КНБ в этом не виноват. Но без спецслужбы любая страна не выживет.

ЕСТЬ ЛИ «ВОЙНА» МЕЖДУ СИЛОВИКАМИ?

Ваша история разве не подтверждение того, что в Казахстане силовые структуры между собой ведут какую-то невидимую войну?

  - Нет никакой войны. Это сказки, которые выдумывают дилетанты, которые не знают сути работы правоохранителей.

Как вы думаете, почему мы так и не победили коррупцию?

  - Ее не победишь никогда, нам её можно только сократить, уменьшить. Ну ни в одной стране никто не победил коррупцию, потому что все мы люди. Если законы не будут работать, будут всегда коррупционые преступления и правонарушения. Нам менталитет надо менять. К примеру, чтобы предпринимателю в любой сфере получить какую-то прибыль, ему нужно определённые разрешения получить. Так вот человеку легче пойти дать взятку и получить разрешение, чем 100 раз ходить и получать отказ, пока он не даст взятку. То есть это менталитет уже наработанный - чтобы получить прибыль, нужно получить разрешение. Чтобы получить разрешение нужно дать денежку. Получая быстрое разрешение, ты начинаешь зарабатывать. Это замкнутый круг.

Полную версию расследования смотрите на YouTube-канале Ulysmedia.