На прошлой неделе в СМИ появились две новости, связанные с Минобороны. В одной родные солдата Ербаяна Мухтара, который на службе впал в кому, обратились к казахстанцам за помочью с лечением парня – проще говоря попросили денег, потому что армия его со своих счетов уже списала. История потрясла сограждан – в рекордные сроки они собрали более 200 млн тенге. Вторая новость, все равно, что рояль в кустах. В сеть «слили» фото министра Руслана Жаксылыкова с семьей. Ulysmedia.kz опубликовал и ту и другую. Но почему-то министерство отреагировало на текст о семье руководителя, а не сбор денег, который ведомство чуть позже и очень сдержанно прокомментировало. В нашу редакцию из Минобороны пришло письмо, в котором военные выразили несогласие с рядом тезисов. Мы решили рассказать, что у них дискомфорт.
Критика в адрес Минобороны звучит постоянно. Даже глава государства обращал внимание на системные проблемы в армии и требовал их устранить. Но почему-то новости о том, что ограбили, повесили кредит, избили или привезли родителям груз 200, не пропадают с лент новостей. И складывается ощущение, что ситуация не улучшается, несмотря на жизнерадостные отчеты.
Например, в ситуации с Ербаяном Мухтаром больше всего поражает, что человека списали, а семья вынуждена просить деньги у неравнодушных граждан. В письме Минобороны подчеркивается, что служил Ербаян в отделении Национальной гвардии, которая находится под патронажем МВД РК. То есть этот солдат не наш и ЧП относится к другому ведомству. При этом отметили, что «оказывают ему кратковременную помощь» в своих лечебных учреждениях.
Известно, что служат срочники в разных подразделениях, которые не обязательно подчиняются Минобороны, есть пограничная служба, её курирует КНБ, Нацгвардию – МВД, в службе госохраны, в МЧС. И везде не без инцидентов. В Минобороны утверждают, что статистика по гибели военнослужащих в их структурах не растет в геометрической прогрессии, но факты имеются. При этом этот тезис они ничем не подкрепили: ни цифр, ни данных.
Молодежь не стремится в армию - парни переезжают, меняют адреса, порой их «отлавливают», чтобы доставить в военкомат. На службу не заманивают даже «плюшки» в виде бесплатного образования или карьерной перспективы. Почему это происходит? Не потому ли, что армия уже вызывает если не ужас, то страх? И, скорее всего, дело тут не в журналистах, которые рассказывают о ЧП и суицидах, а в том, что они есть.
Письмо в редакцию подписал заместитель главы Минобороны Шайх-Хасан Жазыкбаев. Так вот он отмечает, что в армии «дедовщины» не существует: в подразделениях служат молодые люди одного призыва. Если обратиться к дефиниции, то дедовщина – неуставные отношения в армии, которые выражаются в оскорбительно-деспотичном обращении старослужащих к молодым бойцам, прежде всего, новичкам.
Факты же говорят об обратном. Вот лишь один известный нам пример: недавно суд признал виновным командира минометной батареи мотострелкового батальона войсковой части 31775 старшего лейтенанта М. в превышении власти и служебных полномочий. Чем не дедовщина?
- Конфликты между молодыми людьми случаются, как и в любом мужском коллективе, а мужчине присущи такие качества, как борьба за лидерство. Хотелось бы отметить, что молодой человек приходит в армию осознанно, со своими взглядами воспитанием и отношением к жизни, которые могут не совпадать с другими членами коллектива. Все проблемы, которые встречаются в обществе, вместе с призывниками приходят в армию, – утверждает Жазыкбаев.
Коллективов, где лишь одни мужчины, в разных сферах немало. Однако почему-то только в армии можно наблюдать, как «конфликты» заканчиваются смертью. Из самого «безобидного» – грабежи или успешные операции – повесить кредит на сослуживца.
Кроме того, эффектом вакуума можно назвать тезис о том, что «в армию приходят осознанно». Такой подход подразумевает самостоятельную явку в военкомат. Неужели вице-министр не в курсе? Нередко в СМИ и соцсетях сообщают, что сотрудники военкоматов забирают молодых парней прямо на улицах городов. И представители этого же министерства говорят, что просто вынуждены использовать такие методы.
Отмечается, что ежедневно офицеры и сержанты создают атмосферу нетерпимости к неуставным взаимоотношениям, проводят анонимные опросы, есть социальные чаты для родителей, видеонаблюдение, помощь психолога, медосмотры. Очень радует, что армия работает над созданием безопасных условий для срочников. Но почему факты насилия, суицидов, грабежей, ежегодно все еще имеют место быть? Что не так с этими методами, они не работают? Или же офицеры и сержанты должны расписаться в бессилии?
В Минобороны считают манипуляцией информацию о том, что в июле 2022 года появилась петиция с требованием отправить министра обороны Руслана Жаксылыкова в отставку. В госоргане объяснили, что назначение на эту должность находится в компетенции президента страны. Если следовать логике Минобороны, петиции с недовольством граждан по разным вопросам, в том числе и отставке неудовлетворяющим их руководителе, – манипуляция. Так почему недовольны граждане, может быть стоит проанализировать претензии и разобраться в них?
Цитата «после публикации семейной фотографии казахстанцы обратили внимание на то, что супруга моложе главы Минобороны» вызвала у силового органа настоящий дискомфорт. Но это всего лишь публикация фото, а не оценка смелости министра. Но почему-то замминистра решил оправдаться за Руслана Жаксылыкова, подчеркнув, что создание семьи является личным делом каждого гражданина, и министр обороны имеет на это право. Для чего нужно было оправдываться заму за выбор своего начальника – непонятно.
Также смутила ведомство информация о том, что в мае 2022 года на вопрос журналиста, почему не отвечает на казахском языке, министр ответил: “Ұнамаса - көшіп кет”, «Қиын болса - өле сал” (в переводе с казахского: “если не нравится - переезжай, если трудно - умри”). Спустя два года вдруг военные решили выступить с опровержением, отметив, что контекст был иным. Разъяснения о том, каким же он должен был быть не последовало.
Нередко мы сталкиваемся с тем, что журналисты и силовые ведомства оказываются по разные стороны баррикад. Но давайте будем вместе добиваться, чтобы молодые казахстанцы, которых призывают отдать долг Родине, возвращались после службы живыми и здоровыми.