На всю неделю в информационных лентах закрепился пассаж министра иностранных дел РФ Сергея Лаврова в сторону президента Токаева. Что происходит, задавались вопросом эксперты и обыватели, почему чиновник, пусть даже и высокого ранга, позволяет себе оценки, которые даже при желании нельзя поставить рядом с дипломатией. И тут вдруг телеграм-канал Кремля сообщает, что состоялся телефонный разговор Владимира Путина с президентом Республики Казахстан Касым-Жомартом Токаевым. Главы государств обсудили вопросы взаимодействия в сфере энергетики, российско-американский диалог и предстоящий юбилей Победы в Великой Отечественной войне.
Телефонный диалог не остался незамеченным, его тут же прокомментировал российский политолог Аркадий Дубнов. Он отметил, что «судя по всему, инициатива исходила от Кремля. В ином случае, кремлевская пресс-служба обязательно бы уточнила, что звонил казахстанский лидер».
Дубнов пишет, что с высокой долей вероятности можно предположить, что целью этого вечернего звонка могла быть попытка Путина сгладить некоторую неловкость, внесенную в эти отношения личными упреками министра иностранных дел России Лаврова в адрес президента Токаева в интервью российской газете «Коммерсантъ».
Ulysmedia.kz разбирался в том, что произошло и почему дипломат Лавров повел себя не совсем дипломатично.
Запоздалое несогласие
Лавров, который уже 21 год занимает пост министра, прокомментировал мнение Токаева по вопросу о территориальной целостности.
Напомним, в 2022 году на Петербургском форуме Токаев открыто и внятно высказался об этом, вызвав у хозяина форума Путина и других российских и мировых персон, мягко говоря, оторопь.
- Одни говорят, что территориальная целостность государства – это святое. Другие говорят, что любые народы, находящиеся в составе того или иного государства, имеют право на собственное государство и могут создать собственное государство, и могут отделиться по собственному желанию от него. Подсчитано, что если право нации на самоопределение в реальности будет организовано на всем земном шаре, то вместо 193 государств, которые сейчас входят в состав ООН, на Земле возникнет более 500 – 600 государств. Конечно же, это будет хаос. По этой причине мы не признаем ни Тайвань, ни Косово, ни Южную Осетию, ни Абхазию. По всей видимости, этот принцип будет применен и в отношении квазигосударственных территорий, коими, на наш взгляд, являются Луганск и Донецк. Мы считаем, что территориальная целостность государств важнее политической моды, - обозначил Токаев свою позицию.
Историческая чувствительность
Вот эти-то слова и вспомнил, судя по тону интервью, раздражённый Лавров, попытавшись апеллировать к Уставу ООН, но как-то однобоко трактуя происходящее только в свою пользу.
Заметим, тогда Токаев чётко заявил: если во главу угла ставить исключительно право наций на самоопределение, то мир окажется в ловушке сотен вооружённых конфликтов. Это был не просто дипломатический реверанс в сторону территориальной целостности – это была попытка установить чёткую и принципиальную позицию, которая важна для Казахстана, учитывая его многонациональность и историческую чувствительность границ.
Небрежный тон
Журналист «Коммерсанта» напомнил, как нам показалось – согласованно и провокационно, слова Токаева, «что если руководствоваться только идеей и пунктом о праве наций на самоопределение, то в мире тут же вспыхнет примерно 650 абсолютно непримиримых конфликтов».
- Помню это выступление президента Казахстана Токаева. Я с ним не согласен. Мы потом объяснили нашим казахстанским друзьям нашу позицию. Для него существует только право на территориальную целостность.
- Я повторил ему, что если Казахстан является членом ООН, то они должны уважать устав организации во всей его полноте, – заявил Лавров поучительным тоном.
О Токаеве дипломат говорил в третьем лице, забывая упомянуть, что сама Россия использует этот устав только в выгодных для себя частях, и что сам документ запрещает нарушение территориальной целостности суверенных государств.
Бэкграунд министра
Сергей Лавров – российский дипломат с очень долгой карьерой. Он с 2004 года занимает пост министра иностранных дел, а до этого с 1994 года был постоянным представителем РФ при ООН, выпускник МГИМО. Его поучающий тон связан с уверенностью, которую ему дает статус, длительное пребывание у власти и уверенность в непогрешимости внешнеполитического курса России. Он часто использует резкую риторику, особенно в конфронтационных ситуациях.
У Лаврова риторика часто строится на трёх элементах:
- Позиция силы: он говорит, как представитель великой державы, подчеркивая суверенность и независимость России. Это формирует тон: «мы никому ничего не должны», «мы знаем, что делаем».
- Сарказм: Лавров часто использует едкие замечания и фразы вроде: «Вы вообще понимаете, что вы натворили?» или «Санкции нам только на пользу».
- Демонстрация превосходства, он как бы стоит выше дискуссии.
- Опора на идеологию и альтернативную интерпретацию событий: в его речи много ссылок на «двойные стандарты Запада», «историческую справедливость», «русский мир» и т. д. Это даёт ему возможность говорить не как просто дипломату, а как «учителю» с миссией.
В сумме это формирует менторский стиль с позиции: «Я объясню вам, как устроен мир на самом деле».
Инструмент давления
Однако, несмотря на всю «дипломатичность», он позволяет себе такие известные фразы (нецензурные, но ставшие мемом): «Дебилы, б…» (шепотом в сторону во время пресс-конференции), – а это уже эмоциональное выражение раздражения.
Риторика Лаврова – это публичный инструмент давления, особенно на союзников, демонстрирующих самостоятельность. Она нарушает дипломатическую традицию, но соответствует новой стратегии Кремля: жёсткость, насмешка, ультимативность.
Лавров vs Токаев
В истории постсоветского пространства заявления министров иностранных дел – не просто дипломатия, а инструмент геополитического урегулирования и… давления. Особенно это заметно, когда речь идёт о Сергее Лаврове – человеке, чья риторика регулярно балансирует на грани юридических манипуляций и софистики. Один из ярких примеров – его реакция на высказывания президента Казахстана о праве на самоопределение и территориальной целостности.
Говоря об Уставе ООН, Лавров развивает мысль, что территориальная целостность действительна лишь в том случае, если «правительство представляет весь народ». Но это не просто спор о терминах – это сознательная подмена понятий.
Уроки софистики
Лавров в интервью апеллирует к примеру деколонизации – исторического процесса, который происходил в совершенно иных условиях. Он противопоставляет современные государства – в частности Казахстан – колониальным режимам XX века, утверждая, что право на самоопределение в этих случаях (т.е. сегодня) применяется по аналогии. Но именно здесь начинается софистика.
Во-первых, Казахстан – это не колония, а суверенное государство, признанное всеми членами ООН, включая Россию. Во-вторых, апелляция к «представлению интересов всего народа» – это неконкретное и опасное допущение. Кто определяет, представляет ли правительство весь народ? Россия? Лавров? Москва?
Такая логика разрушает основы международных отношений. По сути, любое государство может быть поставлено под сомнение на том основании, что кто-то посчитал его правительство «нелегитимным» в глазах «части населения». И эта риторика особенно опасна, когда её озвучивает представитель страны, которая сама активно использует тему «самоопределения» в интересах своей внешней политики – будь то Крым, Донбасс, Южная Осетия или Приднестровье.
Риторика на экспорт
Это не первый раз, когда Лавров выступает с подобной «интерпретацией» международного права. В 2022 году он говорил: «Крым никогда не был украинским» – несмотря на то, что сам Путин в 2008 году официально признавал Крым частью Украины. В 2023 году, комментируя вторжение в Украину, Лавров заявлял, что Россия «защищает русскоязычных граждан от геноцида». Ни одно международное расследование этот тезис не подтвердило. Это риторика, построенная на эмоциональных обвинениях и игнорировании правовых норм.
В том же году он обвинил Запад в том, что «самоопределение Косово поддерживается, а самоопределение Донбасса – нет». При этом он сознательно игнорирует, что Косово прошло путь международного признания, включая постановление Международного суда ООН, тогда как «референдумы» в Донбассе и Крыму проходили под дулами автоматов и без международного признания.
Почему это всплыло сейчас?
Примечательно, что старая реплика Токаева, произнесенная ещё в 2022 году, вновь всплыла в публичном поле. Почему? Ответ – в меняющейся геополитической конъюнктуре.
На фоне растущей изоляции России и многовекторного дрейфа Казахстана в сторону Китая, Запада и Турции, Москва начала усиливать давление на Астану. Проблема для Кремля в том, что Казахстан всё более отчётливо демонстрирует курс на многовекторность и собственную субъектность. И старые высказывания Токаева снова становятся удобным предлогом для намёков: мол, «мы помним, кто и что сказал».
Это также попытка напомнить всем странам постсоветского пространства, что Россия оставляет за собой право трактовать международное право в удобной для себя форме. И делает это в лице одного из самых опытных риторов внешнеполитического фронта – Лаврова.
Взгляд со стороны
Многие аналитики расценили слова Лаврова как «попытку давления» на Казахстан, напоминая о схожей риторике России перед конфликтами с Грузией (2008) и Украиной (2014, 2022).
The Guardian и Financial Times отметили, что это часть более широкой стратегии Москвы по «демонстрации влияния» на постсоветские страны.
Некоторые комментаторы усмотрели в этом «угрозу территориальной целостности Казахстана», учитывая заявления российских ультранационалистов о северных регионах РК.
Москва раздражена
В продолжение темы обозреватели азербайджанского издания Minval Politika увидели в словах главы МИД России четкий посыл.
- Велик соблазн решить, что в Москве раздражены отказом Казахстана, члена ОДКБ и ЕАЭС, поддержать Россию в её притязаниях на украинскую территорию. Однако на самом деле за заочной перепалкой Лаврова и Токаева угадывается совсем другая тема – северный Казахстан, пишет издание.
Авторы напомнили, что «неофициально» претензии на северный Казахстан Москва начала обозначать ещё в девяностые, то есть тогда же, когда начали раскручивать тему Крыма.
В результате в Астане не могут не задавать себе и такой вопрос: не попытается ли Россия разыграть «крымско-донбасский сценарий» уже на севере Казахстана, – выразили мнение авторы.
Взгляд изнутри
Перед этим политолог Газиз Абишев прокомментировал слова главы МИД РФ, который не согласился с президентом Казахстана в вопросе территориальной целостности&
- Интересно, а кто будет определять: представляет правительство народ, живущий на данной территории, или нет? Звучит как своего рода риторический джерримандеринг - ищем территорию, которая по нашему представлению не представлена на центральном уровне. Заявляем, что правительство не представляет эту территорию. Отказываемся признавать территориальную целостность страны на этой территории. Признаём за территорией право на самоопределение. Дальше – по ситуации. Это, конечно, открывает ящик Пандоры, ввергает международное право и международные отношения в хаос, о котором и предупреждал президент Токаев, – пишет Абишев.
На самом деле, понятно, что Лавров имеет в виду: «как хотим, так и вертим». И как только нынешняя ситуация, под которую нужно проминать риторику, войдёт в былую колею, российские дипломаты объяснят нам, что мы все всё не так поняли, и на самом деле РФ выступает за прямую интерпретацию «территориальной целостности». В особенности, если вдруг окажется, что в ближайшие годы международное сообщество признает за Россией приращение территориями, выразил мнение политолог.
Подмена понятий
Можно также предположить, что посыл Лаврова прозвучал спустя три года неслучайно, особенно в преддверии предстоящей встречи Трампа и Путина, и недавно вброшенных нарративов с американской стороны о 5 оккупированных областях Украины, которые якобы должны остаться за Россией. Косвенно это подтверждает и сам российский министр.
Не стоит забывать, что Сергей Лавров не просто дипломат. Он – ярый апологет и архитектор риторической машины, которая строится на подменах, исторических аналогиях, вырванных из контекста, и постоянном утверждении: Россия – центр легитимности. Но эта логика не выдерживает правовой и исторической критики. Самоопределение не может быть избирательным. А территориальная целостность не может становиться заложником геополитических интересов.
В любом случае, слова Лаврова наблюдатели восприняли как «ещё один сигнал агрессивной риторики Кремля» в отношении соседей. Хотя прямой угрозы не последовало, это усилило опасения о возможных будущих претензиях России к Казахстану, особенно в контексте войны в Украине.